Это точный портрет Ледрю-Роллена. Не таков Делеклюз. У него одна страсть в горячем, преданном, самоотверженном сердце. Интересно, что Делеклюз много раз пылко и наивно доказывал сомневавшимся в революционности Ледрю, что его друг — преданный революционер! Он верой и правдой служил ему, долго шел за ним, вплоть до того момента, когда они наконец не оказались по разные стороны баррикад. Но до этого еще далеко. А пока Делеклюз часто расплачивался за неумение хитрить и лавировать, подобно Ледрю, которому он всегда преданно уступал первую роль, ревностно служил ему, добровольно стушевываясь и отходя на второй план.

В конце апреля предстояли выборы в Учредительное национальное собрание. Делеклюз уже понял заранее, что против него выступит широкая коалиция враждебных сил. Еще до выборов он потребовал у Ледрю-Роллена отставку. Но тот отклонил ее. 23 апреля на выборах Делеклюз потерпел сокрушительное поражение. Он снова требует освободить его от поста комиссара. Ледрю-Роллен опять заверяет его в своем полнейшем доверии и просит остаться. Наконец в середине мая Делеклюз передает дела своему заместителю и уезжает в Париж.

— Моя деятельность в качестве комиссара, — говорит он друзьям, — не дала мне ничего, кроме бесконечного отвращения. Все идет плохо, наша бедная республика падает, растерзанная, несмотря на ваши усилия поддержать ее. Долг демократов теперь перейти в оппозицию, дайте мне вернуться к моей роли борца. Я сделаю больше для демократии, действуя свойственными мне средствами…

Мысль о том, чтобы перебраться в Париж, уже давно занимала Делеклюза. Политика Франции делается в Париже, а провинция лишь следует за ним. Так считали еще якобинцы. Друзья Делеклюза нередко говорили ему, что провинция не для него, что он создан для деятельности в масштабах великого революционного города. Как раз в это время Луи Гюбер, бывший член общества «Прав человека», сражавшийся и раненый на баррикадах в апреле 1834 года, писал Делеклюзу: «Мой дорогой друг, надо, чтобы ты приехал, твое присутствие здесь настоятельно необходимо. Здесь поле битвы, где должны бороться и побеждать люди твоего склада характера, твоих убеждений, твоего ума, твоей самоотверженности. Приезжай же, приезжай, не откладывая, ближайшее будущее сулит нам грозу».

15 мая, когда Делеклюз явился в Париж, он сразу оказался среди этих грозных, противоречивых и часто непонятных ему событий. Еще раньше наметился раскол между рабочими, совершившими революцию, и буржуазией, которая присваивала себе все ее плоды, а теперь решила любой ценой отделаться от рабочих и заставить их снова безропотно влачить бремя каторжного труда. Учредительное собрание, которое собралось в начале мая, сразу проявило открытую враждебность к социализму и рабочему классу. Из правительства выбросили их представителей Луи Блана и Альбера. Действуя с иезуитским коварством, сумели восстановить против рабочих мелкую буржуазию, из которой состояла в основном вооруженная Национальная гвардия. Если в феврале рабочий класс и буржуазия делали революцию вместе, то 15 мая происходит окончательный разрыв их союза. В этот день 150 тысяч рабочих вышли на демонстрацию, чтобы побудить Учредительное собрание изменить политику, напомнить ему о недавней революции. Крайние революционеры, наиболее близкие к рабочему классу, решили воспользоваться демонстрацией и совершить революционный переворот. Вместе с рабочими они ворвались в зал заседаний Учредительного собрания. Распай, Барбес выступили с трибуны и потребовали революционной внешней политики. Затем Бланки разоблачил антирабочую внутреннюю политику собрания. Однако его члены не только не проявили сочувствия, но с явной враждебностью отнеслись к этому вторжению улицы. Тогда Гюбер (тот, который так горячо звал Делеклюза в Париж) объявил от имени народа о роспуске Учредительного собрания. Толпа выбирает новое временное правительство и, чтобы утвердить его власть, отправляется, как это было принято, в Ратушу.