— Домбровский явился вчера в состоянии полного изнеможения. Он сказал мне: «Я больше не в силах держаться, замените меня. Меня оставляют защищать пространство от Нейи до Аньера с 1200 человек; больше этого я никогда не имел». Если этот факт верен, то это измена! Еще раз говорю: организация Национальной гвардии совсем никуда не годится.

Решено было резко усилить контроль военной комиссии над деятельностью Клюзере. Комиссия немедленно стала проводить неотложные мероприятия по организации военного управления. Делеклюзу показалось, что Клюзере сделал выводы из резкой критики его деятельности.

— Должен сказать, — заявил Делеклюз 24 апреля, — что гражданин Клюзере отнесся к нам в высшей степени доброжелательно… То, что произошло вчера в собрании, навело его на мысли, которых у него раньше не было. Начиная с сегодняшнего дня во всех отделах должны быть проведены серьезные меры.

Делеклюз высказывал Клюзере всю правду, и на этот раз генерал не прибегал к обычным уверткам. Он обещал все исправить. Делеклюз начал надеяться на лучшее. Но уже через несколько дней его вновь охватывает тревога. Вопреки решению Коммуны о присылке два раза в день военных сводок Клюзере пять дней вообще не присылал никаких сообщений о военных действиях. Члены Коммуны могли лишь слушать пушечную канонаду, ничего не зная больше. 28 апреля Коммуна снова обсуждает военные дела. Именно на этом заседании бланкист Мио вносит предложение о создании Комитета общественного спасения, сразу вызвавшее острые разногласия.

Новый кризис наступает 30 апреля. В этот день шло обычное заседание Коммуны. Продолжались споры по поводу Комитета общественного спасения, издания официальной газеты Коммуны. Было пять часов, когда представитель военной комиссии заявил, что он должен сделать сообщение чрезвычайной важности и требует секретного заседания.

Речь шла о форте Исси. Это крепостное сооружение находилось у юго-восточного выступа Парижа, недалеко от дороги на Версаль. После форта Мон-Вальерьен, потерянного в самом начале, это была важнейшая стратегическая позиция. Версальцы уже несколько дней из многих орудий вели ожесточенную бомбардировку форта, превратившегося в груду развалин. Версальские траншеи 30 апреля непосредственно приближались к стенам укрепления. Командир гарнизона Межи (тот самый, из-за которого Делеклюз некогда сидел в тюрьме) потребовал от Клюзере подкреплений, но ничего не получил. Тогда он приказал заклепать пушки и покинуть форт Исси. Там остался один боец, 15-летний Дюфур, наполнивший тачку патронами и пушечными зарядами, чтобы взорвать самого себя и остатки крепости, когда войдут версальцы. Однако они не решились сунуться, и через некоторое время батальоны коммунаров вновь заняли Исси.

Но еще до этого на своем секретном заседании Коммуна, возмущенная бездействием Клюзере, решила наконец сместить этого шарлатана. Гневную речь произнес Делеклюз, потребовавший арестовать Клюзере и немедленно заменить его. Военным делегатом временно назначили полковника Росселя, молодого офицера, присоединившегося к Коммуне не из-за революционных убеждений, а в надежде, что она будет продолжать войну с Пруссией. Новый военный делегат имел репутацию настоящего военного, молчаливого, педантичного и, несомненно, ненавидевшего Версаль, предавший пруссакам Францию. Тот факт, что Россель, занимавший пост начальника штаба Клюзере, тоже несет ответственность за развал военной организации, как-то упустили из виду. Опять дело о его назначении решилось потому, что под рукой не нашлось никого другого.

Россель, безусловно, разбирался в военном деле, но он совершенно не понимал специфики революционной войны, был помешан на классических военных традициях и понимал их самым невероятным образом. Военный формализм он доводил до абсурда.