|
Свое наглое и претенциозное письмо Россель закончил так: «я имею на выбор две линии: сломить препятствие, мешающее мне действовать, или уйти в отставку. Я не сломлю препятствия, ибо препятствие — это вы и ваша слабость… Я ухожу в отставку и имею честь просить у вас камеру в тюрьме Мазас». Письмо Росселя, напечатанное в газетах, было ударом в спину Коммуне. Косвенной, но эффективной помощью врагу. Теперь уже и Делеклюз не стал защищать Росселя и голосовал за его арест. Впрочем, Россель, требовавший «камеру в Мазасе», не очень стремился в нее. По решению Делеклюза арест отложили до того, как Коммуна выслушает его. А этот шарлатан, дав «честное слово солдата» не пытаться бежать, немедленно скрылся.
Поздно вечером Коммуна приступила к выборам нового состава Комитета общественного спасения. В этот момент наметилась реальная возможность ликвидации раскола Коммуны. «Меньшинство», ободренное присутствием Делеклюза, который столь сурово осудил Комитет общественного спасения, подтвердив тем самым многие доводы сторонников «меньшинства», решило принять участие в голосовании. Выборы первого состава комитета «меньшинство» бойкотировало. Однако ликвидацию раздора сорвал Феликс Пиа, снова раздувший разногласия. В новый комитет вошли только члены «большинства»: Делеклюз, Арну, Гамбон, Эд, Ранвье. На другой день, 10 мая, Коммуне предстояло избрать нового гражданского делегата по военным делам. Все сознавали, что теперь, когда Коммуна оказалась в столь критическом военном положении, этот вопрос особенно серьезен. Немыслимо, чтобы после плачевного опыта с Клюзере и Росселем Коммуна снова могла допустить ошибку. Жюль Валлес сообщил на заседании о заявлении Делеклюза нескольким членам Коммуны, что он взял бы на себя обязанности гражданского делегата. — Назначение Делеклюза, — сказал Валлес, — даст, по моему мнению, большие политические преимущества; он широко известен и сплотит вокруг своего имени множество людей. — Я полностью присоединяюсь к предложению Валлеса, — поддержал Лефрансе, — влияние Делеклюза будет очень полезным для нашего дела. Его долголетнее участие в демократическом движении, его имя значительно облегчат ему работу; и благодаря своим широким связям, он лучше всякого другого сумеет оценить людей, которые придут нам на помощь. За назначение Делеклюза гражданским делегатом при военном министерстве высказалось 42 из 46 голосовавших. Сразу после объявления об избрании Делеклюз отправился в военное министерство. Соображения, которыми руководствовалась Коммуна, вверяя Делеклюзу высшую военную власть, понятны. Это был самый авторитетный человек, причем приемлемый и для «большинства» и для «меньшинства». Все хорошо знали его преданность революции, его честность, принципиальность, его ум. Вся жизнь Делеклюза свидетельствовала, что чем тяжелее, сложнее обстоятельства, с которыми он сталкивался, тем тверже, непоколебимее становилась его воля. Не зря Элизе Реклю, коммунар и знаменитый ученый, называл Делеклюза «добрым гением Коммуны». Гораздо сложнее соображения, побудившие Делеклюза взять на себя обязанности, трудность и тяжесть которых могли привести в ужас кого угодно. Неужели он думал преуспеть там, где провалились два военных специалиста? Ведь он был совершенно неподготовленным для военного ремесла человеком. Конечно, Делеклюз, старый, измученный болезнью, не мог надеяться на победу, которую уже не в состоянии был обеспечить даже самый лучший генерал в мире. Уж он-то, так много занимавшийся наблюдением за деятельностью Клюзере и других военных руководителей Коммуны, хорошо отдавал себе отчет, в каком невероятно трудном состоянии оказалась военная организация Коммуны. Нет, не ложные надежды на успех, не личные притязания на власть направляли мужественный шаг Делеклюза. Он подчинялся велению долга перед своей революционной совестью. |
