Известие о гибели обожаемого вождя глубоко поразило всех добровольцев: «Впечатление потрясающее. Люди плакали навзрыд, говорили между собой шепотом, как будто между ними незримо присутствовал властитель их дум. В нем, как в фокусе, сосредоточилось ведь все: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение. И когда его не стало, в сердца храбрых стали закрадываться страх и мучительное сомнение…» Штабс-капитан А. Тюрин так описывал реакцию на гибель Корнилова основателя Добровольческой армии М.В. Алексеева: «Тело генерала Корнилова было завернуто в бурку, положено на артиллерийскую повозку и отправлено в станицу Елизаветинскую, расположенную в 14 верстах. На середине пути печальный кортеж повстречал едущего на ферму генерала Алексеева. Он вышел из коляски, встал на колени и земно поклонился телу своего боевого товарища. Затем, встав, он подошел к артиллерийской повозке и приподнял бурку. Долго смотрел он в лицо покойного и поцеловал его в лоб. Он понял, какой удар был нанесен Добровольческой армии. Командование было передано генералу Деникину, такова была воля покойного. Генерал Алексеев официально подтвердил это».

В связи с гибелью Корнилова по Добровольческой армии был издан следующий приказ:

«Пал смертью храбрых человек, который любил Россию больше себя и который не смог перенести ее позора.

Все дела покойного свидетельствуют, с какой непоколебимой настойчивостью, энергией и верой в успех дела отдался он на служение Родине. Бегство из неприятельского плена, августовское наступление, Быхов и выход из него, вступление в ряды Добровольческой армии и славное командование ею — известны всем нам.

Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабнет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несем свою лепту на алтарь Отечества.

Вечная память Лавру Георгиевичу Корнилову — нашему незабвенному вождю и лучшему гражданину Родины. Мир праху его!»

Похороны Л.Г. Корнилова состоялись в ночь на 2 апреля 1918 года на пустыре за немецкой колонией Гначбау в 50 верстах севернее Екатеринодара. Могилу вырыли преданные телохранители Корнилова — всадники Текинского полка. Одновременно с генералом хоронили его бывшего подчиненного, погибшего днем ранее полковника М.О. Неженцева — «первого ударника» русской армии. Место погребения было засекречено — на нем не установили ни креста, ни памятного знака, координаты захоронения, нанесенные на карту, были известны только трем людям, а войска, отдавая последние почести генералу, проходили стороной. Но такие предосторожности не помогли сохранить могилу Л.Г. Корнилова от осквернения. Колония Гначбау была оставлена добровольцами в тот же день, 2 апреля, а уже 3-го тело генерала было вырыто из могилы большевиками, искавшими «кадетские» драгоценности. В отчете Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков сохранилось описание дальнейших событий, составленное действительным статским советником Г.А. Мейнгардтом:

«Тело генерала Корнилова, в одной рубашке, покрытое брезентом, повезли в Екатеринодар на повозке колониста Давида Фрука.

В городе повозка эта въехала во двор гостиницы Губкина, на Соборной площади, где проживали главари советской власти Сорокин, Золотарев, Чистов, Чуприн и другие. Двор был переполнен красноармейцами. Воздух оглашался отборной бранью. Ругали покойного. Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогали. Настроение большевистской толпы повышалось. Через некоторое время красноармейцы вывезли на своих руках повозку на улицу. С повозки тело было сброшено на панель.

Один из представителей советской власти, Золотарев, появился пьяный на балконе и, едва держась на ногах, стал хвастаться перед толпой, что это его отряд привез тело Корнилова, но в то же время Сорокин оспаривал у Золотарева честь привоза Корнилова, утверждая, что труп привезен не отрядом Золотарева, а темрюкцами.