– Что? – Она намеренно шагнула вперед, чтобы сократить расстояние.

Но гаденыш перепугался и отступил.

– Ты тяжелейший человек в мире, Вика! Ты неподъемная глыба! Ты бетонная плита! Как же я устал от тебя! – продолжил он орать, но конечности убрал от ее лица подальше.

– Теперь отдохнешь, – с вызовом вскинула она подбородок. – И от меня. И от квартиры моей просторной отдохнешь, куда ты, сволота такая, регулярно баб водил, пока я служила верой и правдой своей стране.

– Ложь! – оскорбился он фальшиво. – Кто тебе сказал?

– Привести всех свидетелей? Или показать тебе запись с камеры, которую я тайно установила дома? – врала без зазрения совести Вика.

– Камеру?! – ужаснулся Гена и побледнел. – Ты за мной следила по камере?!

– А как же!

Вика на всякий случай убрала руки в задние карманы джинсов, чтобы не надавать по морде Генке сразу же. От греха, как говорится, подальше убрала.

– Тогда ты… – Он быстро отступал к входной двери, успев по пути подхватить свои дорожные сумки, туго набитые вещами. – Тогда ты должна знать, что я ни при чем!

– Ну да, ну да, телки сами тебя домогались. А ты, бедненький…

– Хватит, Вика, – смиренно повесил голову ее бывший парень. – Хватит о бабах. Тут, каюсь, изменял тебе. В твоей же хате, да. Мерзавец я. Можешь меня за это ударить.

А вот зря он позволил. Зря так сказал. Она ведь ударила. Не выпуская рук из карманов джинсов, Вика сделала резкий выпад ногой и ударила Гену прямо в самое сокровенное его место. И сумки он выронил, и сам упал на пол, больно стукнувшись коленями. И завыл.

– Напросился, – ответила Вика кратко.

– Ну я же фигурально. Какая же ты овца, Вика! – ныл Гена и ежился на полу.

– Ты фигурально, а я ногой.

Она присела перед ним на корточки, схватила пальцами за подбородок, задрала его голову так, чтобы глаза Генкины были как раз напротив.

– Итак… Что ты хотел мне сообщить?

– Ничего, – задохнувшимся голосом ответил Гена.

– Ты сказал, что я должна знать, что ты ни при чем. А кто при чем? В чем – при чем? О чем разговор вообще, а?

– Отстань, – попросил он.

– Не-ет. Или ты мне все рассказываешь, или схлопочешь еще раз. Но уже будет синяк. А тебе при твоей работе синяки противопоказаны.

Гена работал менеджером по продаже автомобилей в большом автомобильном салоне. Работал с трех дня, утро у него всегда бывало свободным. И вот он, как обнаружилось, пользовался этим временем на всю катушку. На работу он тщательно одевался. Каждый день свежая белоснежная рубашка. Чистые выглаженные брюки. Начищенные ботинки. И уж конечно, никаких грязных ногтей или синяков на лице.

Угроза подействовала. Он оторвал ее пальцы от своего подбородка, уселся на полу, привалившись к стене. Подышал протяжно. А потом сказал:

– Я про твоего Степана.

– Про племянника? – будто удивилась Вика, хотя внутри все до невозможности сжалось. – А что с ним не так?

– Ладно, Вика, придуриваться, – фыркнул Гена злорадно. – А то ты не знаешь о проблеме!

– О какой конкретно проблеме идет речь, Гена? – Она резко встала, заставив его вжаться спиной в стену. – Жажду подробностей.

– Твой Степка попал в настоящее дерьмо. Причем по самые уши. Ты вот когда его в последний раз видела, а? Молчишь?

Вика посчитала и ответила, что три дня назад.