|
Да еще две дюжины карлов с собой привел. Зоб брякнул это так, на всякий случай, но Черствый лишь заулыбался. – Добрая хитрость, но неудачная. Никого там у него нет. Давненько не виделись, Хлад! Как ты там? Хлад лишь пожал плечами. – Во как, – поднял брови Черствый. – Всего-то? Еще одно пожатие плеч. Казалось, упади само небо, Хлад и бровью не поведет. – Ну как знаешь. Слышь, Зобатый, как поступим? Вернешь обратно мой холм? Зоб плотнее обхватил рукоять меча, чувствуя, как горят вокруг ногтей обгрызенные заусенцы. – Да я бы, пожалуй, еще денек-другой тут посидел. Черствый нахмурился. Такой ответ ему слышать не хотелось. – Послушай, Зобатый, ты мне давеча дал возможность уйти, и вот теперь я плачу тебе тем же. По справедливости: честь по чести, добром за добро. Но ты, наверно, обратил внимание, что со мной нынче с утра подошел кое-кто из друзей, – он ткнул пальцем в сторону Деток. – А потому спрашиваю еще раз: отдашь мой холм? Последняя возможность. Зоб, со стоном вздохнув, прокричал: – Боюсь, что нет, Черствый! Придется, видно, тебе сюда подниматься и его у меня отнимать! – Вас там сколько наверху – девять? Против двух дюжин? – Ничего, и не такое выстаивали! Хотя, сказать по правде, столь скверного расклада Зоб не припоминал. – Раком выстаивали, что ли? Так это смотря под кем стоять! – Черствый, опомнившись, сменил тон с гневного на взвешенный. – Послушай, ну зачем нам этот раздрай! Ведь мы… – Так ведь мы воюем! – Зоб запоздало спохватился, что последнее слово вырвалось с большей ожесточенностью, чем он рассчитывал. Даже на расстоянии было заметно, что улыбка сошла у Черствого с лица. – Ну, будь по-твоему. Я-то думал, ты воспользуешься возможностью, которую сам мне давал. Только и всего. – Спасибо, ценю. Весьма любезно с твоей стороны. Но уйти не могу. – Стыд-позор, со всех сторон. – Эйе. Так уж выходит. Черствый набрал воздуха в грудь, вроде как собираясь что-то сказать, но молча замер. То же самое сделал и Зоб. А за ним его воинство, глядя с вершины холма. И люди Черствого, взирающие на холм снизу. На Героях воцарилась тишина, которую нарушали лишь дыхание ветра, беспечный щебет птиц да жужжание пчел. Хрупкий миг затишья перед беспощадной схваткой. Вот Черствый закрыл рот и, повернувшись, зашагал по крутому склону к Деткам. – Я могла его пристрелить, – пробормотала Чудесница. – Знаю, что могла, – кивнул Зоб. |
