Он повернулся лицом к китайцам и отдал приказ на китайском языке. Они тут же подошли к Малко. Один из них грубо схватил его за руку и потащил к берегу Меконга, протекавшего в тридцати метрах от аэродрома. Остолбенев от неожиданности, рыжий пилот проводил их глазами. Виллард направился вслед за маленькой группой. В полном молчании они дошли до реки. В этом месте берег нависал над обрывом высотой в пять-шесть метров. Малко повернулся спиной к реке. Он еще раз взглянул на часы. И сердце его невольно забилось сильнее.

– Через несколько минут, – сказал он, – эта лаборатория перестанет существовать. Даже если вы меня убьете. Он не намного переживет свою победу.

– Вы блефуете, – проворчал Виллард.

– Я не блефую, – ответил Малко. – Девять Б-52 поднялись сегодня утром с аэродрома в Са-Тайп и летят сюда, чтобы разрушить лабораторию. Под их бомбами погибнем мы все.

Сай Виллард недоверчиво нахмурил брови.

– Что это еще за шутки? Как они найдут ее?

Малко улыбнулся:

– Я привез с собой радиомаяк. Чтобы указать им цель. Он установлен вон там, но у вас уже нет времени, чтобы его отыскать. Они будут над нами через тридцать секунд...

Экипажи Б-52 никогда не видели своих целей, что делало их войну комфортабельной. Их также никто не видел и не слышал, и это освобождало от многих забот.

Тройка за тройкой самолеты рассекали небо Юго-Восточной Азии, недоступные и неуязвимые, словно ангелы-мстители. Пути их определяли электронные автоматы, а цели никогда не имели названий, но только номера. Экипаж головного бомбардировщика Б-52 знал одно: он должен поразить цель 416-712 с точностью до ста метров. Ему нужен был лишь радиомаяк, расположенный у цели, чтобы настроить на его сигнал компьютер бомбометателя. Остальное было делом «умных» самонаводящихся бомб.

Цели размечали обычно американские вертолеты, на парашютах сбрасывавшие в джунгли радиомаяки.

– "Роджер", – сказал штурман пилоту. – Курс 123 через три минуты.

Он нажал на красную кнопку, открывавшую бомбовые люки, и расслабился. Его задача выполнена. Три звена по три Б-52 расстелят сейчас свои ковры из 750-фунтовых бомб по 51 штуке с каждого самолета. Ничто не может противостоять такому «душу», за исключением, пожалуй, укрытий северовьетнамцев, расположенных на шесть метров под землей.

Такие рейды носили название заданий по «насыщению». Сегодня они вылетели из Са-Тайпа для того, чтобы «насытить» Лаос, завтра настанет очередь Вьетнама. Для них это не имело какого-либо значения, так как они не знали и не видели объектов своих бомбардировок.

Через открытые люки начали вываливаться бомбы сериями по нескольку штук. Это были «умные» бомбы, которые самостоятельно шли на цель, ориентируясь по писку маяка, неся разрушение и смерть.

Над ними бесконечным непроницаемым слоем расстилались плотные грозовые облака, принесенные муссоном.

Щелкнул своеобразным беспощадным приговором затвор М-16. Малко подумал о своем замке, об Александре. Иногда надо уметь терять и самое дорогое. Он изо всех сил напряг слух, хотя знал, что Б-52 нельзя услышать. И тут вместо звука реактивных моторов он услышал легкий, шелковистый, приятный для слуха свист. Инстинктивно Малко упал на землю, обхватив голову руками.

От неожиданности китаец пустил очередь слишком высоко. Пули срезали несколько веточек на таиландском берегу. А через долю секунды мощный взрыв потряс все вокруг.