— Совершенно справедливо. И, вообще, Елена Безмамская у нас умница. Не зря у нее столько поклонников в среде санитаров нашей психиатрической больницы. И даже санитар Коля, уж на что привередливый, а души в ней не чает, когда свободное время есть.
Мне снилась мышь… Она в ночи кралась…
Шурша, пища и тихо матерясь.
Ах, этот санитар Коля! Даже я, человек в белом халате, при должности медсестры состою, казалось бы, а ему все равно. Ух, охальник! В ночную смену, когда начальства нет, особенно. Может это пагубная роль его жены сказывается? А впрочем… За малейший навет на санитара Колю да обессилеет язычок мой. Представляешь, Колян, что будет, если язычок мой обессилеет? Как жить то будем?
— На это, медсестра Гавриловна, я тебе так скажу: Собака по имени Собака понимает, что по праву биологического первородства несет в себе истоки концептуализма. И сделаю я тебе, медсестра Гавриловна, дембельский альбом девушки. И оденешь ты черное белье в знак глубокого траура, а так же за долготерпение и боевые заслуги.
— Санитара Колю отличает частое употребление устного народного творчества, Что, как известно, находит свое отражение в песнях, танцах и изгибах тела Елены Безмамской. Но медсестра Гавриловна, признаться, меня приятно удивила.
— Бывают, как говорил поэт, странные сближения. Ох, бывают. И санитар Коля этому яркое подтверждение, тут медсестра Гавриловна права. Но сейчас поговорим о другом. Я думаю, что пришло время услышать отзывы о литературном творчестве моей заторможенной.
— Что верно — то верно. А что она написала?
— Жаль, что Надворный советник Е. Бутылкин до сих пор не ознакомился с творчеством моей заторможенной. Очень жаль.
— Мы пример меры, Ноготь. Клизму очистительную перед сном или еще что бодрящее. Ты, главное, не переживай, кормилец. Страсти свои лучше державе родной посвяти. А надворный советник уже послан по известному эротическому маршруту. И ушел уже по заветному адресу. Ему это полезно, он все равно материал для пьесы «Голая пионерка» собирает.
— Вот это очень правильно, медсестра Гавриловна. Очень! Да, моя заторможенная действительно ничего не написала. Но сейчас она работает над романом для юношества под названием «Как выйти замуж за монарха». В перерыве между физическими упражнениями.
— Как скажите, дядя Ноготь. А между какими именно физическими упражнениями я буду работать над романом, вы опять не сказали. И я стою на столе как дурочка, не знаю, что мне нужно делать. Так же нельзя дядя Ноготь! Может я мостик сначала сделаю, как мы вы меня учили, с открытым ртом? Или мне лучше с ласточки начать, а потом сразу в позу «Зад божества» встать?
— Начни, пожалуй, с ласточки. Поза эта патетическая, правильные мысли навевает, только смотри, со стола не свались, как в прошлый раз. А потом на корточки сядь и приступай к написанию романа. Главное, чтобы в нем звучала Нежность. Ласка. Утончённость. Чувственность и чувствительность. И уязвимость. Много уязвимости. И чтобы там царила любовь без различия полов. Для юношества все же пишешь, моральные акценты правильно должны быть расставлены. Поняла, моя заторможенная?
— Поняла — сначала сделать ласточку, а потом сесть на корточки. И не волнуйтесь дядя Ноготь, я в центре стола на корточки сяду, второй раз не свалюсь.
— Если поняла, то садись на корточки и начинай писать роман. А вас, мои дорогие сумасшедшие литераторы, я попрошу не вытирать руки о ламбрекены, не отдирать драпировку с кресел, не вырезать ножом на ломберных столиках и не разводить костры на персидских коврах. Короче, вести себя прилично в присутствии моей творящей бессмертное заторможенной. Полные тексты воспоминаний Л. И. Брежнева (в том числе известные «Малая земля», «Целина» и др. |