Но первыми, к их чести, все же прибыли медики. Двое крепких ребят в зеленых халатах живо отстранили посторонних от лежащего водителя, ловко уложили его на носилки и бегом потащили к выходу. В спецавтомобиле их уже ожидала докторша в таком же зеленом халате, которая немедленно занялась Володей. Сделала ему укол и приказала закрыть дверь и не мешать работать.

И вот тут подъехала милиция.

— Кто вызывал? — грозно спросил вышедший из «жигуленка» майор милиции.

— Я, — сердито обернулся к нему Каманин. — Вот мои документы.

Майор резко взял в руки красную ксиву, раскрыл ее, но через миг почтительно возвратил хозяину.

— Прошу прощения, Егор Андреевич, — он даже козырнул от усердия. — Кто пострадавший, не подскажете?

— Мой шофер, — устало сказал Каманин, — Владимир Сергеевич Pожков… А это, — он показал на окутанный клубами дыма развороченный остов машины, — моя бывшая «ауди». Как он уцелел, просто представить себе не могу!..

И вдруг Егор Андреевич подумал, что это ведь очень странно: Володя должен был находиться в машине, когда прогремел взрыв. Он обязан был в этот момент звонить наверх по телефону. Но он не звонил! Телефон же был странным образом отключен — провод на рычаге. И вдруг вовсе не Катькина в том вина? Тогда чья же? И почему взрыв? Кому это все было нужно? И каким образом, наконец, оказался в подъезде, а не в автомобиле Володя Рожков? Черт возьми, голова кругом! Нет, этим ребятишкам из милиции тут, конечно, не разобраться. А беседовать с ними, на что явно настроился этот комодообразный майор, Каманин совсем не собирался. Хотя и понимал, что это необходимо по закону. И он решил положить конец всей этой самодеятельности.

— Значит, так, молодой человек… Как вас? — обратился он к майору.

— Майор Дубакин! — кинул тот ладонь к козырьку. «И фамилия у тебя вполне подходящая», — чуть не сказал Каманин, который не забыл сладострастной улыбочки майора, когда тот вылезал из тесного для него «жигуленка».

— Значит, слушай, майор. Вы тут займитесь пока тушением машины. Но — аккуратно. Потому что я сейчас поднимусь к себе в квартиру и вызову техников из ФСБ, которые приедут и разберутся получше вас. Потом ты мне доложишь, куда отвезут моего водителя Рожкова Владимира Сергеевича и каково его состояние. Одним словом, занимайтесь пока своими необходимыми делами, а взрывом и остальным, связанным с ним, займутся те, кому положено: Федеральная служба безопасности и Генеральная прокуратура. Я пока буду у себя. Моя квартира — девяносто шестая. Только для экстренной надобности, для всего остального я занят. Можешь еще вот эту нашу консьержку допросить, возможно, она что-нибудь видела. Ее, кажется, Зинаидой зовут. Уточни сам.

И Каманин, заметив, что «Скорая» отъезжает, отправился к себе наверх. Самому в своих мыслях разобраться, успокоить жену, позвонить на службу, чтобы предупредить и наконец выполнить обещанное: связаться с ФСБ и Генпрокуратурой. То, что здесь была попытка покушения, у него не оставалось сомнения.

И опять Егор Андреевич видел перед собой лежащего ничком на полу, среди битого стекла, шофера Володю с окровавленной головой. Это было очень плохо. Чрезвычайно. Но еще хуже… Каманин вдруг подумал, что смерть Володи сняла бы сразу многие проблемы…

Нет, он не был кровожаден до такой степени. И очень, в сущности, неплохо относился к своему шоферу, умевшему выполнять разнообразные, порой довольно деликатные поручения хозяина. Но Егор Андреевич знал, что абсолютной верности не бывает в жизни, а значит не стоит на нее и рассчитывать.