Чарли, не претендуя на знание женщин, сразу же понял всё. Она была не против начать что-нибудь опять, хотя стала миссис Флетчер каких-нибудь пять минут назад. Что ж, ему теперь безразлично. Не принимая во внимание факт, что разрыв их произошел по взаимному согласию, он настроился на красивую горечь и пессимизм и насладился ими. По сравнению с этим письмом все остальные были скучными, хотя содержание их было неожиданным и ставило в тупик. Пять писем прислали женщины, они заявляли, что он, как ни странно, очень похож на их умерших мужей или сыновей; одно было от дамы, которая спрашивала его, что он думает о жестоком обращении с животными и о вивисекции. Двое мужчин притворялись, что знакомы с ним, хотя ни их фамилий, ни адресов Чарли до этого никогда не слышал, третий предлагал ему туманный и непонятный способ разбогатеть; четвертый был очень недоволен противопожарными средствами и, видно, считал, что Чарли следовало бы давно познакомиться с ним. Автор одного письма, который подписался «сержантом», подчеркивал, что некогда в окопах он тоже был «Героем-чудотворцем», а сейчас без работы, голодает, и никому до него нет дела. Последние три, казалось, были написаны сумасшедшими; Чарли ничего не понял из них, не мог их расшифровать, особенно то, которое начиналось словами: «Мужчина моей мечты». Он просто отложил их, в сторону. Когда он сказал себе, что начинает понимать, сколько странных людей живет на свете, пришел Хьюсон – смешной молодой человек со смуглым обезьяньим лицом, журналист из редакции «Дейли трибюн».

– Девиз сегодняшнего утра – грабеж! – объявил он. – Будем трясти город.

– Что-нибудь новое? – спросил Чарли.

– Всё будет новым, а это уже не годится, – показал он на костюм Чарли. – Получишь новую экипировку, нет, несколько новых экипировок. Костюмы, обувь, рубашки – всё. Я твоя сказочная крестная мама, сынок.

– Кто будет платить?

– Магазин. Всё пойдет за счет рекламы. Реклама, реклама – вот где собака зарыта.

– Похоже, что всё здесь – одна реклама, – проворчал Чарли.

– Конечно. Реклама и Взятка. Они теперь вместо Гога и Магога. Мы устроили тебе визит в «Мужской универмаг». Знаешь «Мужской универмаг»? Самый большой мужской магазин в Лондоне, в Англии, в Европе. Да! – крикнул он, словно обращался к переполненному Альберт Холлу. – В восточном полушарии! Господи, благослови восточное полушарие! И почему наш друг Кинни еще не написал ни одной статьи о восточном полушарии? «Следующая сногсшибательная статья Хэла Кинни в будущее воскресенье: «Боже, спаси восточное полушарие!».

– Я смотрю, ты заложил за воротник с самого утра.

– В норме, как раз в норме. Имей в виду, тебе тоже придется сегодня закладывать. Мне поручено сопровождать тебя и описать своим неповторимым стилем все твои старомодные высказывания и поступки. Для меня в газете оставлена целая колонка. Итак, мистер Хэббл, я вижу, вы читали письма. Можете ли вы коротко, выразительно, своеобразно, просто, по-мужски и по-геройски охарактеризовать эти письма?

– Они от сумасшедших.

– Так. Но можем ли мы их использовать? Сомневаюсь. Надень шляпу. Я обещал доставить тебя в «Мужской универмаг».

«Мужской универмаг» – еще одно новое громадное здание, – походил на «Нью-Сесил», только в нем не было так светло и тепло, как там, хотя была своя глубоко мистическая тишина. Чарли никогда не был в таком магазине. Продавцы во фраках и брюках с лампасами были похожи на молодых дьяконов и церковных старост.