– Тогда зачем все это было нужно? Вероятно, он считал, что сопротивление не безнадежно.

– Люди всегда сопротивляются, Эленд. Даже умирающее животное продолжает бороться.

– Но ты не можешь не признать, что эти пещеры – хороший знак, – настаивал Эленд.

– Хороший знак? – подходя ближе, тихонько переспросила Вин. – Я знаю, ты просто пытаешься на что-то надеяться, но мне в последнее время трудно видеть в происходящем хоть какие-то «хорошие знаки». Ты сам должен признать: солнце темнеет. И краснеет. Здесь, на юге, это особенно заметно.

– Вообще-то, я сомневаюсь, что изменилось солнце, – заметил Эленд. – Это все дым и пепел в воздухе.

– Еще одна проблема, – не унималась Вин. – Пепельные дожди теперь идут почти без остановки. Люди боятся выходить на улицу. Свет меркнет, все становится темнее. Даже если в следующем году туман не уничтожит урожай, это сделает пепел. Две зимы назад – когда мы сражались с колоссами в Лютадели – я впервые увидела снег в Центральном доминионе, а последняя зима была еще хуже. Мы не можем сражаться с этим, Эленд, даже если у нас большое войско!

– Что я, по-твоему, должен делать, Вин? – Эленд со стуком поставив банку обратно на полку. – Во Внешних доминионах собираются колоссы. Если мы не организуем оборону, наши люди не продержатся даже до начала голода.

Вин покачала головой:

– Армий недостаточно. Этого, – взмахом руки она указала на стеллажи вокруг них, – недостаточно. Что мы тут делаем?

– Мы выживаем. Кельсер говорил…

– Кельсер умер, Эленд! – выкрикнула Вин. – Неужели только я вижу в этом иронию? Мы называем его Выжившим, но ведь он-то как раз и не выжил! Он добровольно стал мучеником. Он покончил с собой. Разве подобное можно назвать выживанием?

Она замолчала, глядя на Эленда и тяжело дыша. Он выглядел явно не удивленным внезапной вспышкой эмоций.

«Что я творю? – одернула себя Вин. – Я только что восхищалась тем, что Эленд продолжает надеяться. Так зачем же я с ним спорю?»

Они слишком измотаны. Оба.

– У меня нет ответов на твои вопросы, Вин, – раздался во тьме подземелья голос Эленда. – Я понятия не имею, как бороться с чем-то вроде тумана. А вот с войсками я справиться могу. По крайней мере, могу этому научиться.

– Прости. – Вин отвернулась. – Я не хотела опять ссориться. Просто все это нагоняет на меня тоску.

– У нас получается. Мы найдем выход. Мы выживем.

– Ты в самом деле так считаешь?

– Да, – твердо сказал Эленд.

И она поверила. Потому что он сам надеялся – никогда не переставал надеяться. Это было частью того, за что Вин его так сильно любила.

– Идем. – Эленд положил руку ей на плечо. – Надо отыскать то, за чем мы сюда пришли.

Колосс остался, а они углубились в недра хранилища; где-то снаружи послышались шаги. Существовала еще причина, по которой им понадобилось это место. Продукты и прочие запасы на бесконечных полках были важны, но имелось кое-что не менее важное.

На дальней, грубо обработанной каменной стене висела большая металлическая пластина. Вин прочитала вслух высеченные на ней слова:

– «Это последний металл, о котором я вам расскажу. Не могу точно определить его предназначение. Он позволяет в некотором смысле видеть прошлое. Кем мог стать человек, если бы принял в определенный момент другое решение. Похоже на действие золота, только по отношению к другим людям.

Сейчас, по всей видимости, туман уже вернулся. Это злая, полная ненависти стихия.