«Сомневаюсь, что ты когда-нибудь станешь тем правителем, который способен возглавить атаку на врага, Эленд Венчер» – эти слова Тиндвил, террисийской хранительницы, которая обучала его практической политике, император вспомнил их, когда его солдаты ворвались в лагерь колоссов, и улыбнулся.

Он воспламенил пьютер. В груди немедленно разлилось тепло, и мышцы налились силой. Эленд не так давно стал алломантом, и временами это все еще приводило в трепет.

Как он и предсказывал, нападение застало колоссов врасплох. Они не могли не заметить приближение противника, но отреагировали не сразу. Неожиданности всегда сбивали колоссов с толку. Им было трудно осознать, что малочисленная группа слабых людишек бросилась в атаку на их лагерь. Для этого требовалось время.

Войско Эленда должным образом воспользовалось форой. Продолжая разжигать пьютер, император одним ударом сразил первого колосса. Тварь попалась из мелких, со свисающей складками синей кожей, которая словно и не прилегала к мышцам. Когда Эленд вытащил меч из груди существа, в красных глазках-бусинках отразилось некое подобие удивления.

– Быстрее! – закричал Эленд, когда у походных костров, где собрались колоссы, началось волнение. – Убейте как можно больше, пока они не разъярились!

Солдаты – испуганные, но отчаянные – ринулись в атаку. «Лагерь» был на самом деле не более чем участком земли, где колоссы затоптали пепел и растения, а потом выкопали ямы для костров. Заметив, что первые успехи вселили в людей уверенность, Эленд разжег ее при помощи алломантии, сделав их храбрее. Он еще не приноровился использовать металлы так, как это делала Вин, но в эмоциях знал толк.

Фатрен, дюжий предводитель городского ополчения, держался рядом с императором, и вдвоем они повели группу солдат на большую стаю колоссов. Эленд старался не упускать его из вида: Фатрен являлся правителем этого маленького города, и его смерть подкосила бы боевой дух. Вместе они стремительно набросились на нескольких потрясенных колоссов. Самый крупный из них достигал почти одиннадцати футов, и некогда свободно свисавшая шкура была теперь туго натянута. Колоссы никогда не переставали расти, но кожа у них оставалась все того же размера. На молодых тварях она свисала складками – на более зрелых натягивалась и трескалась.

Эленд зажег сталь, бросил перед собой горсть монет и толкнул их всем весом в направлении колоссов. Конечно, сразить столько выносливых противников обычными монетами было практически невозможно, но кусочки металла все же ранили и в какой-то степени ослабляли.

Часть монет еще находилась в полете, когда Эленд ринулся в атаку на большого колосса. Тварь выхватила из-за плеча огромный меч, встречая врага с явным ликованием.

Колосс ударил первым. Его меч, больше напоминавший дубину, описал необыкновенно широкую дугу; поднялся ветер. Эленду пришлось отпрыгнуть: отразить такой выпад не помог бы даже пьютер. И колосс оказался слишком тяжелым, чтобы попытаться выбить оружие из его лап. Толкать с помощью стали можно было, лишь принимая во внимание вес и силу. Если бы Эленд толкнул что-то тяжелее самого себя, его бы просто отбросило.

Поэтому император лишь увернулся от удара, следя за тем, чтобы не попасть под следующий. Однако тварь еще не разъярилась как следует и пока больше не атаковала.

«Что я тут делаю? – уже далеко не в первый раз подумал Эленд. – Я ученый, а не воин».

Время от времени на него нападали сомнения: тот ли он человек, который должен вести за собой людей? Впрочем, следом всегда приходило понимание, что он слишком много думает. Пригнувшись, император бросился вперед. Колосс предвидел маневр и попытался снести человеку голову. Эленд, однако, рванул за меч другого колосса, отчего тварь потеряла равновесие и двое солдат смогли ее прикончить, а самого Эленда бросило в сторону, и он едва успел уйти из-под оружия противника.