— Ну и ладно, — ожесточенно сказал Егор. — Стану бухать один.

Особым докой по части выпивки он себя не считал — так, пил иногда в компании одногруппников, в основном пиво, да еще употреблял по праздникам, когда оставаться трезвым вроде бы как-то неприлично.

В одиночестве Егору Грачеву предстояло надираться первый раз в жизни.

Он сварил полпачки пельменей, выложил в тарелку и выдавил на них остатки майонеза из пакетика. Вытащил из морозилки успевшую подостыть водку и наплескал примерно половину обычного стеклянного стакана.

На мгновение показалось, что водка светится, играет сиреневыми искрами, но Егор тряхнул головой, и видение исчезло.

— Пить не начал, а уже глюки, — пробурчал он и решительно вылил прозрачную жидкость в рот.

Горло обожгло, в голове зашумело, причем шум оказался странным, похожим на гомон. Егор поперхнулся, несколько секунд просидел с открытым ртом и торопливо взялся за пельмени.

Успел съесть примерно половину, когда осознал, что, во-первых, удивительным образом пьян, а во-вторых — хочет выпить еще. Душевная боль, вызванная Марининой подлостью, ослабела, проблемы, еще пятнадцать минут назад громоздившиеся со всех сторон подобно горам, отступили.

— И наплевать! — заявил Егор. — На всех! И на Петровича, и на Кащея, и на эту суку!

Он выпил еще, доел пельмени, а третью порцию «Геройской» проглотил вообще без закуски. И вот тут-то эйфория отступила так же неожиданно, как и возникла, и на смену ей пришла тошнота.

Некоторое время Егор боролся, а когда понял, что сил держаться больше нет, рванул в сортир. Едва успел откинуть крышку унитаза, как смешанные с майонезом и водкой пельмени хлынули из него мощной струей.

Из глаз потекли слезы, в голове снова появился шум и неожиданно преобразовался в голос:

— Слышишь меня, герой?

Голос был мягкий, певучий и вроде бы женский, но Егор все равно вздрогнул. Он четко знал, что подобные вещи слышат только шизофреники, а им положено сидеть в психушке.

— Слышишь меня, герой? — прозвучало вновь.

Егор проморгался и обнаружил, что лужица воды в унитазе, которой положено быть изгаженной блевотиной, блестит чистотой, да еще и отражает миловидное девичье личико.

— Э… а? — произнес Егор.

— Слышишь меня, герой? — в третий раз повторила девушка, причем звука не было, слова возникали прямо в голове.

— Я? Слыш-шу… Только я не ге-герой… — Несмотря на то что водка должна была покинуть организм, он по-прежнему чувствовал себя пьяным, и язык немного заплетался.

— Раз ты смог увидеть меня, то ты герой, — уверенно заявила девица.

Утонченно красивая, золотокудрая, с огромными синими глазами, она глядела на Егора так, словно была влюблена в него без памяти, и от этого взгляда голова кружилась сильнее, чем от спиртного.

— Ну… тогда да.

— Готов ли ты исполнить свое предназначение? — Лик девушки стал строгим и торжественным.

— К-какое? — Егор подумал, что в «Геройскую» наверняка добавили конопли, героина или ЛСД, иначе откуда такие яркие и необычные видения, но тут же отбросил эту мысль.

И это в водку, что стоит чуть больше сотни за пузырь? Для чего такие траты?

— Спасти целый мир от бесчинствующего зла! — заявила девушка так, будто каждое слово во фразе было заглавным. — Установить добро и справедливость, повергнуть негодяя!

— Но я… э… — Егор ущипнул себя за руку и едва не заорал от боли. Предположение, что это всего лишь сон и что сейчас он пьяным валяется под столом на кухне, благополучно скончалось.