Видя, что рыбачка еле-еле сдерживается, чтобы не расплакаться из-за погибшего младенца, Фудзико сделала вид, что не знает о случившемся. Распрощавшись с кормилицей и всучив ей немного денег на первое время, Фудзико была рада, что смогла справиться и с этим непростым делом.

За полупрозрачными седзи слабо угадывался силуэт Андзин-сан, корпящего над словарем отца Алвито.

«Должно быть, он будет рад повидаться с малышом», – подумала Фудзико, улыбнувшись этой мысли и главное, тому, что теперь не надо было думать, чем заняться. Она оглядела ребенка и пришла к выводу, что его заляпанная грязью набедренная повязка и перепачканное личико вряд ли произведут приятное впечатление на хозяина.

Поэтому она позвала служанок, велев им вымыть ребенка и сбегать в деревню за материей на новую одежду для него.

«Ты плохая хозяйка, – усовестила себя Фудзико. – Приемный сын Андзин-сан – и твой приемный сын. Разве допустимо, чтобы сын хатамото выглядел как ребенок эта. Хорошо, что никто из соседей не видел его. В противном случае тебе следовало бы сделать себе сэппуку».

Через пару часов, когда Андзин-сан попросил подать чая, Фудзико вошла к нему и весело рассказала о визите кормилицы и о том, что хозяин, если пожелает, может повидать своего приемного сына.

Фудзико оказалась права, ребенок немного развеселил Андзин-сан, так что тот решил позволить ему пока пожить в доме. Фудзико уже подумала, что может не давать денег на восстановление дома рыбачки, но потом решила не отступать от задуманного. В конце концов, эта женщина повела себя безупречно и была достойна награды.

– Я хотел спросить о красивом домике, расположенном на площади сразу же за домом Оми-сан, – спросил Ал, оторвавшись от книги.

Наигравшийся ребенок заснул прямо у маленького столика, куда служанки подали еду для хозяина и хозяйки. Тахикиро с утра пошла к плотнику, по поводу постройки новых дельтапланов, и еще не вернулась.

– Это чайный домик. Вы бы хотели пойти туда? – оживилась Фудзико.

– Чайный домик. Это там, где находятся куртизанки?

– Да. – Она улыбнулась с видом заговорщицы. – Я видела несколько дней назад госпожу Гёко, мама-сан, она говорила, что в ее чайном домике новенькие. Молоденькая Тори-чан, куртизанка третьего класса, и Тсукайко, куртизанка первого класса. Обе из Нагасаки. Мама-сан сказала, что Тсукайко-сан знала многих португальцев и хорошо говорит на португальском и английском языках. Это очень красивая женщина. Она поет, танцует. Кроме того, если вы захотите посетить чайный домик, мама-сан приготовит для вас португальскую еду. В Нагасаки очень много иноземцев, и чайный домик, в котором работали Тори-чан и Тсукайко-сан пользовался громкой славой.

– Нет. Спасибо. – Ал задумался. «А почему, право, нет? Дождь как из ведра, не побегаешь с самураями, не поплаваешь в свое удовольствие. Остается одно, учить проклятый японский или гулять под дождем…»

Фудзико следила за выражением его лица.

– Господин мог бы немного развлечься, – прочла она его мысли.

– Да. Но, боюсь, это дорого…

– Господину не престало думать о таких пустяках, как деньги. Деньги есть. Это моя забота. Куда важнее счастье господина. – Зная, что Ал плохо понимает по-японски, Фудзико старалась говорить простыми предложениями. – Хотите, я схожу и договорюсь с мама-сан. – Она вскочила, легкая, словно птичка. – Сегодняшний вечер вам подойдет?

– Да. Почему бы и нет? – Ал пожал плечами. – Быть в Японии и не узнать, что такое гейша.

– Что вы сказали? – Фудзико снова опустилась на колени.