И еще вопрос. Отец Чарлз упоминал последнюю ночь в Святой Софии, церкви Благовещения, перед решительной битвой. У Дукаса Аргайл нашел описание этих событий. В панике оставшаяся часть населения устремилась к Софийскому собору. Там сошлись священники всех конфессий; католики исповедовались православным священникам, православные – католическим, и никто не обращал на эти различия внимания – возможно, в первый и последний раз. Был там и император, пока не протрубили трубы, призвавшие его к стенам города. Должно быть, он пошел туда, вдохновленный молитвой. Всего через несколько часов силы неприятеля сломили сопротивление и ворвались в город. Многие члены конгрегации погибли, другие попали в рабство. На следующий день древнейший христианский собор стал мечетью.

Аргайл зевнул, посмотрел на часы и вскочил. Половина седьмого. Он просидел в библиотеке почти четыре часа и не заметил, как пролетело время. Распрямившись, Аргайл только сейчас почувствовал, как сильно болят спина и плечи, затекшие от неудобной позы.

Аргайл быстро расставил книги по местам и позвонил Флавии. Через несколько минут он уже сидел в такси.

Разыскав Флавию, Аргайл вдруг заколебался. Пусть отец Чарлз и был сумасшедшим, но он все же дал ему слово хранить его тайну. Но на икону секретность вроде бы не распространялась… К тому же совсем не обязательно ссылаться на отца Чарлза – можно просто сообщить Флавии информацию. Она может отнестись к ней с недоверием, если он скажет, что получил ее от византийского императора, скончавшегося четыреста лет назад. Он только сейчас понял, как неправдоподобно все это выглядит со стороны.

В конце концов он решил сымпровизировать.

– Я тут просматривал документы; надо сказать, проделал изрядную работу. От напряжения у меня даже голова пошла кругом. Но я, кажется, вычислил, что это за картина. Я считаю, вернее, так, по-видимому, считает грабитель, что это «Одигитрия». Тебе это о чем-нибудь говорит?

Флавия неуверенно покачала головой:

– По-моему, так называется икона.

– Тип изображения. Мария с младенцем. Отличительной ее особенностью является то, что лики Богоматери и младенца не соприкасаются. С нее существует множество списков, это одно из самых распространенных изображений Богоматери.

– Ну и?.. Чем отличается именно эта икона из монастыря Сан-Джованни?

– Считается, что оригинал этой иконы был написан при жизни Девы Марии святым Лукой. «Одигитрия» означает «Путеводительница». Она была главной иконой Византийской империи – ее хранительницей и символом. И до тех пор, пока она находилась в Софийском соборе, городу ничто не угрожало и христианский мир простирался вплоть до восточных границ Средиземноморья.

– Что ж она их не спасла? – сухо заметила Флавия.

Аргайлу стало обидно за икону.

– Считается, что турки, взяв Константинополь, уничтожили «Одигитрию». Но, насколько я понимаю, – строго сказал он, чувствуя себя обязанным защитить священный символ империи, – она уцелела. Ее успели вывезти из города до вторжения турок, поэтому она и не смогла проявить свою чудесную силу. Я, конечно, убежден, что то, что должно было случиться, все равно случилось бы, но факт остается фактом. Икону привез в Рим грек, путешествовавший под именем брата Ангелуса. Он передал ее в монастырь Сан-Джованни, где она и пробыла до наших дней. Во всяком случае, два дня назад она еще была здесь. Вот за чем охотится твой Харанис.

– А разве не существует других икон, которые считаются настоящей «Одигитрией»?

– Разумеется, они существуют. Святому Луке приписывают столько работ, сколько не приписывают Вермеру. В одном только Риме их целых три.