Хирам со стоном опустился на скамью рядом с рабыней и принялся расспрашивать ее о том, что происходило за время его разлуки с Офир. Рабыня вполголоса передала ему все, что ей было известно, но этого было не очень много.

– Мы, господин, пробыли в храме Таниты дней пятнадцать! – рассказывала окончательно успокоившаяся девушка. – С моей госпожой жрецы обращались сравнительно сносно, не то что со мною. Ведь этот храм был выстроен на средства предков благородного Гермона. Да и на содержание его Гермон и теперь постоянно отпускает большие суммы. Жрецы преданы ему. как псы своему хозяину.

– Бывал ли тут сам Гермон? А Тсоур, жених Офир?

– О нет, господин! – отвечала рабыня. – Мы никого не видели здесь. Говорят, в Карфагене творится что-то ужасное. Гермон отбыл в Уттику, Тсоур занят по горло хлопотами по организации защиты города от римлян.

Покуда длился этот разговор, лодка Хирама подошла совсем близко к лодкам беглецов. При виде грозящей опасности на лодках началось смятение. Сами жрецы хватались за весла, помогая гребцам, но эта неумелая помощь только мешала: лодки бестолково рыскали по сторонам.

– Бросай весла! Стойте, – загремел повелительный голос Талы.

Смятение на лодках еще больше усилилось. Среди жрецов и гребцов поднялись споры: одни, видимо, настаивали на том, чтобы продолжать бегство, другие предлагали сдаться, считая бегство безнадежным предприятием. Наконец, с лодки кто-то закричал пронзительным голосом, выдавшим смертельный испуг:

– Что вам надо от бедных служителей Таниты? Мы нищие. Зачем вы гонитесь за нами? Кто вы?

– Мы – солдаты Карфагена, а не морские разбойники! – отвечал Тала. – Мы действуем по приказу Совета Ста Четырех. Сдавайтесь, повинуйтесь, и вы сохраните и свою жизнь, и весь ваш скарб, который нам совсем не нужен.

Лодки остановились, и несколько минут спустя барка Хирама уже стояла борт о борт с передней лодкой, а Хирам со сверкающим ножом в руке перепрыгнул туда, расчистил себе толчками дорогу к скамье, на которой сидела Офир.

– Хирам! – закричала радостно прекрасная девушка, простирая ему навстречу руки. – Мой избранник!

– Уходит! Вторая лодка уходит! – крикнул Сидон, ничего не упускавший из виду. В самом деле, пользуясь тем, что все внимание преследователей было обращено на лодку, на которой находилась Офир, вторая, значительно отставшая лодка, опять пошла и теперь, двигаясь довольно ходко, мчалась уже по новому курсу, направляясь не на Уттику, как раньше, а на Карфаген. Город был сравнительно близко – ясно можно было разглядеть его могучие стены и башни. И потому задумка беглецов имела некоторые шансы на успех, но это представляло значительную опасность для Хирама, потому что, добравшись до порта Карфагена, жрецы, конечно, не замедлили бы поднять там тревогу, и тогда барка Хирама, в свою очередь, из преследователя превратилась бы в преследуемую. За нею бы погналась какая-нибудь быстроходная боевая трирема, значительно превосходящая ее в скорости, и Хирам опять потерял бы только что отвоеванную невесту. В одно мгновение Офир перевели на барку, у перепуганных насмерть жрецов забрали весла, предоставив им добираться до берега или возвращаться на покинутый остров, затем барка возобновила погоню, на этот раз преследуя вторую лодку беглецов.

XVII. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Однако на этот раз удача и счастье, казалось, начинали изменять Хираму.