– Как я понимаю, нам придется уехать дней на десять, – сказал я, мрачно оглядывая священников. – И все это время я должен буду вас кормить, так?

– Да, лорд, – радостно ответил Уиллиболд.

Странная это штука, судьба. Я отказался принять христианство, предпочел датских богов, но я всем сердцем полюбил Этельфлед, дочь Альфреда, а она была христианкой, и это означало, что мой меч – на стороне креста.

А из этого, в свою очередь, следовало, что я проведу Йоль в Восточной Англии.

– Хестен все еще зализывает раны, – сказал он мне.

– Зря мы его не прикончили, – буркнул я.

После того как я при Бемфлеоте разгромил флот и армию Хестена, он отступил в Сестер. Меня так и подмывало последовать за ним и раз и навсегда покончить с ним, но Альфреду понадобилось, чтобы его дружина вернулась в Уэссекс, а у меня не было достаточного количества людей, чтобы осадить римскую крепость в Сестере. Вот поэтому Хестен все еще был жив. Мы наблюдали за ним, искали доказательства тому, что он вербует войско, однако Осферт считал, что на новые атаки сил у него пока не хватает.

– Ему придется наступить на горло своей гордости и принести кому-нибудь присягу верности, – заявил он.

– Сигурду или Кнуту, – сказал я. В настоящий момент Сигурд и Кнут были самыми могущественными датчанами в Британии, хотя ни один из них не был королем. Они имели земли, богатство, скот, серебро, корабли, людей и амбиции. – Только вот зачем им Восточная Англия? – вслух спросил я.

– А почему бы нет? – спросил Финан. Он был для меня самым близким человеком, тем, кому я всецело доверял в сражении.

– Потому что они хотят заполучить Уэссекс, – ответил я.

– Они хотят заполучить всю Британию, – заметил Финан.

– Они ждут, – сказал Осферт.

– Чего?

– Смерти Альфреда, – ответил он. Он практически никогда не называл Альфреда «отцом», словно, как и его отец, стыдился своего статуса.

– О, вот тут и начнется настоящий хаос, – с явным предвкушением произнес Финан.

– Из Эдуарда получится хороший король, – с осуждением сказал Осферт.

– Ему придется побороться за трон, – сказал я. – Датчане будут проверять его на прочность.

– А ты будешь сражаться за него? – спросил Осферт.

– Эдуард мне нравится, – уклончиво произнес я.

Он мне действительно нравился. Когда он был ребенком, я от души жалел его, потому что отец отдал его на воспитание жестоким священникам, чья обязанность заключалась в том, чтобы сделать из него идеального наследника, к которому перейдет христианское королевство Альфреда. Потом мы встретились с ним через много лет – это случилось как раз перед битвой при Бемфлеоте, – и я был потрясен, когда увидел перед собой напыщенного и нетерпимого к чужому мнению молодого парня. Однако в обществе воинов эта напыщенность исчезала. В той битве он отважно сражался, а к настоящему времени, если верить россказням Уиллиболда, успел разобраться в том, что именно можно считать грехом.

– Его сестра наверняка захочет, чтобы ты поддержал его, – многозначительно сказал Осферт, на что Финан от души рассмеялся.

Все знали, что Этельфлед – моя любовница, точно так же, как и то, что ее отец – отец Осферта, но большинство делало вид, будто не знают этого, и Осферт, намекая на мои отношения с его единокровной сестрой, никогда не позволял себе больше, чем вот такие многозначительные замечания.