-- Ничего страшного, -- отозвался Леха, -- я уже привык. Сейчас грибов нажарим, водки холодной напьемся и согудаем закусим.

  -- А что такое согудай? - спросил я, потому что не был знаком с местной кухней.

  -- Согудай - это свежий хариус с зеленью и бочковыми помидорами.

  Со времен моего детства на севере появилась новая живность, о которой я не имел ни малейшего понятия.

  Меня так и подмывало спросить, что произошло с ним в плену у черных ангелов. Леха словно угадал мои мысли:

  -- Год... - сказал он. - Ха-ха!.. Целый год я промыкался на Бетта-Панторис.

  -- Ага... -- только и сумел от удивления я выдавить из себя.

  Бетта-Панторис находилась на расстоянии шести световых лет от Земли. Масса Бетта-Панторис в два раза больше, чем наше солнце и по типу сформированных вокруг Бетта-Панторис планет очень близка к земной галактике. Никто не знал, что там есть жизнь.

  Возле облупившейся гостиницы были заметны убогие следы цивилизации: ресторан, три бара, пара магазинов и казино. У заправки ржавели автоматы, в которых, не выходя из автомобиля, можно было купить дорожную мелочевку. Все древнее, словно из прошлого века.

  Больше я ни о чем не успел расспросить. Не успели мы проехать и ста метров после перекрестка, как дорогу нам преградили не менее древние "жигули", из которых выскочили трое юмонов и взяли нас на прицел нейтрализаторов - в простонародье глушители мыслей, потому что они не убивали, а только отключали сознание. Леха так удивился, что лишь в последний момент ударил по тормозам, едва не врезавшись бампером в левое крыло, и, прижавшись щекой в рулю, стал ждать, что будет дальше. Признаться, и мне стало любопытно, хотя под ложечкой неприятно екнуло. Неужели весь сыр-бор из-за водки?

  Наконец дверь распахнулась и показался комиссар местной полиции. Я их узнавал с первого взгляда. В отличие от юмонов - настоящих комиссаров. Все они одинаковые: толстые, неповоротливые, мордатые -- хоть в Москве, хоть в Санкт-Петербурге. Кряхтя, он вылез из машины, критически посмотрел на капот и, подойдя к нам в раскорячку, словно у него был свежий геморрой, сказал:

  -- Ваши документы... Ё-моё!

  Я протянул служебное удостоверение. Леха - водительскую карточку. Комиссар, не взглянув, засунул в карман и скомандовал:

  -- Выходите!..

  Леха, покорно вздохнув, покинул машину. Я полез следом. Один из юмонов в качестве улики торжественно нес злополучную бутылку, держа ее за горлышко двумя пальцами.

  -- Комиссар... -- грустно хлюпнул носом Леха, -- мы больше не будем...

  -- Топай, топай... -- ответил он, отечески похлопав его по спине. - Видно будет... Ё-моё!

  Он, как и любой маленький начальник в это дыре, так стосковался по работе, что выказывал тихую, неподдельную радость.

  -- Составим протокольчик... - потирал он руки.

  -- Не надо протокол, -- попросил я, представляя, какое впечатление произведет на главного моя фамилия в рубрике "Пьянство за рулем". - Я из "Петербургских ведомостей".

  -- А нам без разницы! - воскликнул комиссар, игнорируя первую часть моей фразы. - Правильно, мальчики! Ё-моё!

  Юмоны, караулящие каждое наше движение, дружно кивнули. Еще бы им не соглашаться с начальством - они были так запрограммированы на генном уровне.

  -- Комиссар, я имею право на один звонок, -- напомнил я, когда мы уже сидели в его машине.

  -- Это где ты такое вычитал, сынок? - спросил он, даже не повернувшись в нашу сторону.

  -- Закон есть закон... -- добавил я не очень уверенно.

  Он засмеялся, взглянув на меня в зеркало заднего обзора.