Она схватилась за нее и почувствовала под пальцами горячую пульсацию. Все еще не понимая, что случилось, Мэри бросила взгляд на предплечье и ужаснулась. Ее белый плащ, который она привезла из Италии и всей душой его обожала, был порван и залит кровью. Почему-то именно то, что испорчена любимая вещь, ужаснуло ее. И только потом до нее дошло, что в нее стреляли…

Байкал, преодолев последние метры, разделявшие их, поднял лапы и водрузил их на живот Мэри. Она покачнулась. Пес запрыгал, пытаясь лизнуть ее в лицо. Мэри, перепуганная, обессилевшая от боли, начала падать. В том состоянии, в каком она в тот момент находилась, в нее ткни пальцем – рухнет. А тут довольно крупная собака навалилась всем телом!

Мэри упала на мокрую брусчатку дорожки, больно ударившись спиной. Сознание заволокло туманом. Но перед тем, как потерять его, она услышала еще один свистящий звук… испуганный собачий визг и человеческий крик: «Байкал, фу!»

Когда поваренок собрался выложить стейк на сковороду, Пьер не выдержал. Влепив ему затрещину, отобрал кусок телятины и выгнал с кухни.

– Шеф, давайте я? – обратился к Пьеру один из поваров.

– Сам, – отмахнулся тот от него.

Морелю исполнилось тридцать шесть, и последние тринадцать лет он жил в России. До этого в родной Франции в Лионе. Работал в ресторане своего отца. Звезд с неба не хватал, не рвался пробиться в знаменитые повара, просто хорошо выполнял свою работу. Не халтурил, как папа учил.

Пьер вообще-то мечтал совсем о другом. Ему хотелось уехать в большой город, не обязательно Париж. Иностранная столица еще лучше, ведь он не бывал за границей. Даже в соседней Англии. Все как-то не до того было. Будучи школьником, он помогал отцу в ресторане, мыл посуду, обслуживал столики, затем закупками занимался. Потом окончил поварские курсы и стал шефом.

Ресторан был восточным. Отцу он достался в наследство от его папы-алжирца. Основные посетители от него же. К ним ходили в основном пожилые эмигранты или их отпрыски. Меню не менялось годами. Пьер хотел бы попотчевать посетителей чем-то новым, да отец все его начинания на корню зарубал. Ресторан приносил прибыль, значит, ничего менять не надо. Готовь то, что шеф-повара до тебя, но не хуже, а лучше. Пьер так и делал. И постоянные клиенты это отмечали. Папа сыном гордился. А Пьер собой нет. Подумаешь, не испортил блюда, которые изо дня в день готовил. Что в этом такого? Все уже чисто механически получается. А так хотелось творить… И видеть новые лица… Кухни, города, страны…

Пьер уже думал, что все, так и погрязнет он в лионовском болоте, пропахнет алжирскими специями, перестанет мечтать…

Но как-то завалился в их заведение новый русский. У них в Лионе лет десять назад появился первый представитель этой «касты» и шокировал всех своим поведением. Но со временем все привыкли к выходкам нуворишей из далекой России. Да и те стали себя вести более цивилизованно. Но мужчина, что явился в их ресторан, напоминал тех, из первой волны. Он был пьян и очень шумел. Заказал фирменный суп из баранины с фасолью и пиво. Когда принесли еду, клиент съел две ложки и отставил тарелку. После чего потребовал повара.

Пьер, наслышанный о пьяных выходках богатых русских, вышел в зал с опаской.

– Брат, у меня к тебе просьба, – начал гость на вполне приличном французском. – Приготовь мне нормальный суп, а? Не эту вот дрянь, мутную и переперченную. Но и не те помои, что во всех французских заведениях подают.

– Может, вам лучше в русский ресторан пойти? На соседней улице есть.

– Был я там. Не понравилось.