Я смотрел на рыжего урода, и чувствовал, как внутри все ярче разгораются гнев и злоба. Мои, не Дэймона.

«Уходи! Они тебе никто! Один рывок, Дэймон! Шагни в телепорт!».

— Отпусти их, — я говорил тихо, но лязгнувший в голосе металл все равно было слышно даже в самом дальнем уголке зала.

— Конечно, братик! — закивал Бранд. — Обязательно. Я же сказал — ты в обмен на их жизни.

— Договорились, — я кивнул и шагнул вперед.

«Куда? Куда, идиот?» — завопил Голос. «Сваливай отсюда! Сваливай! Зачем тебе это? Назад!!! Назад, безумец!».

— Заткнись, — буркнул я под нос, медленно спускаясь по ступеням.

Меня нельзя назвать хорошим человеком. В своей жизни я делал разные вещи, и далеко не все из них можно было бы назвать добрыми делами. Скорее, наоборот. Но вот кем меня нельзя было назвать — так это подлецом и трусом. А оставить двух женщин, да каких женщин — девчонок, на растерзание неадекватным садистам, на мой взгляд, именно подлость и трусость. И неважно, что мне они никто, неважно, что еще пару часов назад я даже не подозревал об их существовании… Если я сейчас уйду, я никогда больше не смогу посмотреть в зеркало. Никогда больше не смогу уважать себя. Нет. Я так не умею.

Я спустился по ступеням и пошел по залу, не сводя взгляда с рыжего урода. В голове бесновался Голос, но я не обращал на него внимания. Пошел в жопу.

Бой захлебнулся. Гвардейцы Старков сражались, как львы, но предательства не ожидал никто. Да и солдат безумного бастарда оказалось слишком много — видимо, их провели через телепорты уже после начала боя. То тут, то там еще звучали выстрелы, кто-то стонал от боли, но в целом битва закончилась. И, увы, не в пользу Старков. Лорд Эйвор и леди Тивора мертвы, учитель Дэймона, вероятнее всего, тоже, и сомневаюсь, что миледи Игнис дала бы дочь в обиду, оставшись в живых. Я скрипнул зубами. Дерьмо… Куда я лезу? Но фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь, что сделано — то сделано, поздно решение менять. Ладно. Будем надеяться на память тела Дэймона и на то, что хорошие парни в кино всегда побеждают. А, по сравнению с бунтовщиками, я однозначно хороший парень. Хоть здесь далеко и не кино.

Подбадривая себя тупыми шутками, я прошел половину расстояния, отделяющего от бастарда и остановился.

— Что такое, братик? Решил передумать?

— Уговор, — проговорил я. — Отпусти их. Ты сам сказал, что тебе нужен я. Не они.

«Кретин!» — уже не бесновался, а стонал в голове Голос. «Я поставил все, что у меня есть, на мягкотелого кретина… Великий Прайм, как я мог?».

— Ну?! — рыкнул я, не обращая внимания на то, что в моем мире было бы явным признаком шизофрении в острой стадии.

— Конечно, — ощерившись, кивнул Бранд. — Уговор, брат. Я обязательно отпущу их… Как только они полюбуются, как я выпускаю из тебя дерьмо!

Его лицо исказила гримаса, в руку скользнул меч, и, активировав черный, как сама смерть, Клинок, Бранд бросился на меня.

«Какой же ты идиот!» — взвыл голос.

Я сжал рукоять собственного Клинка, покрепче уперся ногами в землю, и принял оборонительную позицию.

«Что ж, Дэймон», — невесело усмехнулся я про себя. «Теперь вся надежда только на тебя».

А через секунду времени на мысли не осталось.

Глава 4

Атака Бранда походила на цунами, обрушившееся на островной городок. Первый же удар едва не сбил меня с ног. Тем не менее, я сумел его заблокировать, услышав, как меч возмущенно загудел, восстановил равновесие и контратаковал. Мой выпад не достиг цели: бастарда уже не было на старом месте, и я провалился в пустоту.