Юрий Никитин. Гиперборей
Трое из леса - 11
ГЛАВА 1
Олег услышал приближающийся конский топот. На поляну выметнулся храпящий конь. Всадник был огромен, лют, за плечами трепыхалась шкура барса,
на шее болталось ожерелье из волчьих и медвежьих клыков. Следом через чащу проломились двое дулебских слуг, кони под ними шатались, роняли пену.
- Светлый обрин, собаки потеряли след оленя!
- Каджи вас побери с такими псами! - заорал всадник в шкуре барса.
Плеть свистнула, дулеб вскинул ладони, но узкая полоска кожи с треском распорола рубаху на спине. Конь под дулебом всхрапнул, вздыбился, едва
не выбросив седока из седла, понесся через кусты.
Обрин, не выпуская плети, повернулся к Олегу. Тот сидел на пороге пещеры, рядом на плоском камне сушились травы, корни, ягоды. Глаза обрина
налились кровью.
- Молитвами живешь? А почему олень исчез? Почему псы след потеряли? Кто ты есть, тварь?
Олег низко поклонился:
- Пещерник я, светлый хозяин.
- Пещерник, - прорычал обрин, щеря острые зубы. Его пальцы крепче сжали плеть, конь гарцевал, боком приближаясь к пещере. - Гнушаешься нашей
жизни, с богами дружишь... На колени!
Олег поспешно упал на колени. Обрин с наслаждением - даже привстал на стременах! - обрушил плеть на сгорбленную спину. Рубаха лопнула,
обнажив худую спину с резко выступающим хребтом. Поперек спины запылала кровавая полоса.
Обрин остановил коня, процедил сквозь зубы:
- Плечи как у быка, а от жизни прячешься... Тварь!
Люто свистнула плеть, рубаха лопнула в другом месте. Вздулся длинный красный рубец. Налитые кровью глаза обрина выпучились, он часто задышал.
Плеть засвистела в воздухе, на землю, как осенние листья, опали обагренные кровью лохмотья рубахи. Колени были на земле, голова покорно опущена.
Худое жилистое тело вздрагивало под свирепыми ударами. Спину крест-накрест исполосовали багровые рубцы, а плеть все так же зловеще взлетала над
головой.
На поляну продрались, круша кусты, обрины и кучка пеших загонщиков из примученных дулебов. Обрин осатанел, на синих губах повисла пена. Он
что-то орал, оскалив зубы как зверь. Конь испуганно дергался, дрожал от щелкающих ударов. В воздухе запахло свежей кровью.
Один из обринов подъехал к всаднику с плетью, с готовностью бросил ладонь на рукоять меча:
- Тарган, позволь! Я смахну ему голову.
Обрин задержал руку с плетью над головой, оглянулся:
- Чего?
Воин медленно потянул из ножен меч.
- Плетью забивать долго... А так с одного маху.
Обрин повернулся к стоящему на коленях пещернику. Окровавленные полосы рубашки свисали до земли, словно лыко, содранное свирепым медведем с
липы, спина и шея безобразно вздувались переплетением багровых рубцов, многие сочились кровью. Невесть откуда налетели крупные, как жуки,
зеленые мухи, со злобным жужжанием падали на спину, жадно лизали сукровицу.
- Пусть поживет, - буркнул обрин. Он сунул плеть за пояс. - А то скоро пороть будет некого.
Гридни захохотали. Обрин повернул коня, копыта прогрохотали мимо пещеры Олега. Один спешился, помочился у входа, затем с гиком и свистом
пустился догонять своих. У троих обров висели притороченные к седлам зайцы, тетерева, один сумел добыть молодого кабанчика. Со смехом и
шуточками ехали к селению дулебов, где месяц тому назад истребили почти всех мужиков, а молодых девок оставили для потехи.
|
