– Это так, но Давид оставил последователей. И я узнаю, кто они, если ты заплатишь.

– Заплачу. Но христиан мало. Это только незначительно повредит Акциану. Нужно придумать еще нечто более серьезное.

– Заговор гладиаторов сойдет?

– Что? – Квинт поперхнулся. – Заговор?

– Именно заговор.

– Это то, что нужно. И если ты придумаешь заговор, то я обещаю тебе много золота.

– А этот заговор не нужно придумывать, он уже и так существует.

– В школе Акциана? Враки. Я там работал и точно знаю, что никакого заговора там нет и быть не может. Для заговора нужен вождь и лидер. У Акциана таких рабов нет. Хотя отличные воины есть. Но они не способны на большее – чем красиво умереть на арене. Заговор – дело серьезное. Для солидного заговора нужен такой человек как Спартак. Настоящий вождь и лидер.

– Ты плохо знаешь гладиаторов Акциана. Среди них есть талантливые люди. Я слышал о них.

– Кто они?

– Вот этого я пока не знаю. Но узнаю, за деньги, конечно.

– За деньгами дело не станет. Действуй! Найми лучших людей. Покупай сведения и или собирай их просто так, как ты обычно это делаешь, но следи за Акцианом и его гладиаторами. И придумай заговор, так как я сильно сомневаюсь, что он существует в действительности.

– Конечно, такого заговора, каким был заговор Спартака я тебе не раскрою. Но кое-что будет, клянусь Кибелой! (Кибела – фригийская богиня плодородия. Её культ распространился в Риме с II века до н. э.)

– А откуда ты узнал о наметившемся заговоре?

– Я всегда покупаю новости. Всегда и везде. И мои деньги окупаются. Да хранит меня Исида (Исида – египетская богиня плодородия. Её культ также был широко распространен в переделах Италии).

– Скольким богам ты поклоняешься, Сатерн?

– Многим. Я живу по принципу – принести жертву каждому божеству. Поможет или не поможет неизвестно. Но уж точно не повредит! – старый негодяй захохотал.

– Это верно. Но ты же не любишь нести лишние расходы. Сам когда-то говорил, что все жрецы мошенники и их цель выуживать деньги и доверчивых простаков. Ты изменил свое мнение о них?

– Ничуть, друг мой, ничуть. Но жрецы это одно, а боги совсем другое. Я могу не верить в Юпитера, но не могу отрицать молнию в небесах, ибо сам её много раз видел. И эта молния может поразить человека. Остается вопрос, кто её выпустил? Поэтому жертвы богам я приношу.

– А скажи-ка мне, Сатерн, ты не боишься христианского бога?

– А с чего это мне его бояться, Квинт?

– Мне вспомнились, те христиане которых ты предавал тогда в Риме.

Сатерн побледнел как полотно при этих словах, и его нижняя губа затряслась.

– Тогда, – продолжил Квинт спокойным голосом, – было пролито море невинной крови. Вспомни Триумфальную дорогу возле цирка Нерона и дальше на Ватиканском холме сотни столбов с привязанными к ним людьми. Сначала было темно ибо луна в тот день была скрыта тучами. Но затем преторианцы стали зажигать эти столбы и людей в пропитанных смолою туниках! И стало светло как днем и запахло горелой человеческой плотью…

– Прекрати! – вскричал Сатерн. – Замолчи! С чего это ты стал вспоминать?!!!

– Мне иногда все это сниться и я просыпаюсь в холодном поту. И всегда думаю, а что чувствуют виновные в том массовом убийстве? Скажи, к тебе не приходят их души?

– Но разве я виноват в тех казнях? Не я приказал убивать христиан.

– Но ты предавал их. И из-за твоих доносов схватили сотни людей. Сотни. И они были там на столбах.

– А ты разве не предавал?

– Я? – Квинт посмотрел на лицо старого доносчика.