– Возьми свою награду, – человек в плаще протянул ему пять золотых ауреусов.

– О! – глаза того загорелись жадностью. – Так много!

– Бери! Это твое!

Жадные пальцы сгребли монеты. В этот момент в глазах человека засветилось сомнение. А вдруг монеты не из золота? Он попробовал одну из них на зуб. Настоящая!

– Все по-честному. Прощай, господин. Если будут еще подобные поручения, ты знаешь, где меня искать.

– Знаю.

Они расстались, но человек в плаще далеко не ушел. Он только сделал вид что спешит, а сам, за ближайшим поворотом спрятался в нише между зданиями и стал смотреть за актером. Тот сжал монеты в кулаке и задумался. Очевидно, прикидывал, куда может истратить такое богатство. И вот на его лице мелькнуло подобие улыбки, и он решительно сделал шаг по направлению к своей мечте, но споткнулся.

«А Главк не соврал мне. Яд действительно действует быстро. Это хорошо. Может и гладиатор уже сейчас вкусил от запретного плода, и корчится в судорогах».

Тело «фальшивого» раба в этот момент также корчилось в придорожной пыли. Золотые монеты высыпались на мостовую.

Фигура в плаще быстро приблизилась к рабу. Человек при помощи полы своего плаща собрал монеты и поместил их обратно в кошель.

Свидетелей оставлять никогда не нужно. Сатерн это знал очень хорошо. Поэтому Главк по его просьбе отравил не только фрукт, но и монеты. Через несколько часов яд прекратит свое действие, и золото станет абсолютно безвредным.

– Интересно, – подумал он. – Что убило этого человека? Главк, я, или собственная жадность? Наверное, последняя. Ведь ни я, ни Главк, не заставляли его пробовать монеты на зуб. Золото существует не для того, чтобы его есть. Значит, он сам решил свою судьбу. А ведь стоило ему положить деньги в свой пояс, и достать их в ближайшем кабаке, и никто бы не умер. Смерть – достойная мошенника.

* * *

Юлия вместе со служанкой решили посетить жилище пифии, что практиковала на самой окраине пригорода Помпеи. О ней ходили слухи по всем окрестностям. Старуха отлично лечила травами и делала привороты.

В её покосившейся хижине всегда царил полумрак. В очаге тлели угли, отбрасывая на стены убогого жилища красноватые отблески.

Юлия с опаской преступила порог и сбросила капюшон со своей головы. Теперь не нужно было скрываться. Вид старой мегеры заставил её содрогнуться. Это была настоящая дочь Гекаты!

Старуха было невообразимо худа и на её испещренных глубокими бороздами морщин щеках – лежала печать вечности. Верхняя губа была вздернута и обнажала черные гнилые зубы. Седые редкие волосы нечесаными космами торчали в разные стороны.

– Ты пифия? – спросила Юлия дрожащим голосом.

– Да. Меня считают пифией или колдуньей, госпожа. И я знала, что ты придешь ко мне, – ответила старуха.

– Вот как? Значит, ты знаешь кто я?

– Разве колдунья не должна знать все? Ты Юлия, жена местного богача Гая Сильвия Феликса.

– Верно. Я Юлия. Но как ты могла догадаться об этом? Я раньше никогда не была у тебя.

– Все когда-нибудь приходят ко мне в первый раз, госпожа. Ты здесь впервые, но та, что следует за тобой, уже бывала в моей хижине, – старуха указала на служанку, которая вошла следом за Юлией.

– Да, я была здесь несколько лет назад. И кроме нас здесь сейчас нет никого? – спросила служанка.

– Боги и духи вездесущи, госпожа. Особенно духи ночи. Ведь и ты пришла ко мне на закате. Все люди предпочитают узнавать будущее и приходить в мой дом в это время когда мрачные духи ночи вступают в свои права.