— А искали в квартире хорошо?

— Очень. И обнаружили интересную вещь: «ню» Хогарта была заменена в раме репродукцией. Очень хорошей, но репродукцией. Причем — другой работы Хогарта.

— Непрофессионал сработал?

— Думаю, профи, но просто не предполагал, что в прокуратуре могут оказаться люди, способные отличить репродукцию от подлинника, а работу Хогарта, скажем, от Шардена...

— Честно говоря, Хогарта от Шардена и я, может быть, не отличу, — озадаченно покрутил головой Зрелов.

— У тебя другие таланты и знания, — успокоил друга Патрикеев, — тебе это и не надо, пока не начнешь коллекционировать. Да и тогда не надо. Всегда можешь со мной посоветоваться — и по искусству, и по криминологии.

— Как и ты со мной — по компьютерам или по спорту.

— К этому еще вернемся. А пока, напоминаю тебе, картина такая: убит крупный коллекционер. Похищена редкая работа, оцениваемая — даже по стартовой цене на европейских аукционах — не менее чем в 50-70 тысяч долларов. Убийство совершено с помощью спецсостава, которым пользовались французы как во время военных действий за пределами страны, так и в ходе миротворческих операций за рубежом.

— Яд какой-нибудь?

— Нет, вполне на первый взгляд мирное вещество. Но у здорового человека оно сильно стимулирует работу сердца и помогает пережить болевой шок, резкое истощение организма в результате острой потери крови и т.д. А вот на больное сердце...

— Ты же говорил, что у твоего коллекционера было здоровое сердце, — напомнил Петр.

— Здоровое в сравнении с предынфарктными сердцами многих его сверстников, — уточнил Егор. — Но, как показали наши консультации с его лечащим врачом, у него было повышенное давление — гипертония второй степени и стеноз четырех сосудов: обеих аорт и сонных артерий. Как сказали специалисты, в обычной ситуации — не смертельно. Он мог бы жить с этой формой ишемической болезни сердца еще лет десять-пятнадцать, если и бывали легкие приступы — то лишь при резкой физической нагрузке или остром стрессе.

— А препарат этот...

— Как раз и создавал такие психические и соматические перегрузки. Причем в очень короткий промежуток времени. Сердце не успело адаптироваться. И практически здоровый — если учесть 70-летний возраст — человек скончался. Кровь рванула сквозь зажатые стенозом сосуды, сорвала сгусток со стенки, тромб пошел в сердце и — инфаркт.

— Ты прямо специалистом стал по этой части,... — усмехнулся Петр.

— Может, что-то и не так изложил из того, что сказано в медэкспертной справке, но приблизительно, близко к тексту, как говорится, — пожал плечами Егор.

— Хорошо, старик убит...

— Ничего тут хорошего нет, — сказал Патрикеев, вытирая потное тело черным махровым полотенцем.

— Я не в том смысле, а в смысле приближения тебя к разгадке преступления. Старик убит. Ясно — от чего. На кого падают подозрения?

— Тебя интересует портрет преступника?

— Ну, что-то вроде того...

— Это человек, — не спрашивай, как это определили, но за точность я ручаюсь, — лет 35-40, с хорошо развитыми мышцами либо в прошлом спортсмен, либо, учитывая, что упомянутым выше составом пользовались солдаты и офицеры французских спецвойск, — ветеран такого подразделения. Скорее всего — брюнет, национальность — француз или итальянец. В момент преступления был в парике темно-каштанового цвета, лайковых перчатках, поверх которых были натянуты хирургические. У него отличное зрение, очков во всяком случае не носит и контролирует предметы на расстоянии 20-30 метров.