– Почему ты меня предал, Натал? Ведь было время, когда я был для тебя больше чем государем? Помнишь тот день в театре? Тогда я думал, что мое искусство так тронуло тебя.

– Ты проявил слабость, государь. И я потерял веру в тебя. Ты актер, но не император. И я посчитал, что такого императора стоит заменить на другого. Ваш род Юлиев-Клавдиев выродился, и Риму нужен другой.

– Пизон? – усмехнулся Нерон. – Неужели этот пьяница и развратник лучше меня? Чем? Скажи мне, Натал, чем Пизон лучше меня?

– Он вернет Риму былую доблесть и отвагу. Снова зашагают легионы своей победоносной поступью и понесут славу Рима до конца света!

– Слава Рима! – воскликнул Нерон. – Что за слова – Слава Рима! Я совсем не так представлял себе эту славу Рима, Натал. Хватит крови и завоеваний! Не лучше ли покорить мир искусством? Тогда он станет лучше и прекрасней. Но, очевидно, я ошибся. Я не могу остановить военных. И они зовут меня воевать. Так они устанавливают славу Рима.

– Государь, я среди твоих врагов и более ничего не стану говорить. Ты можешь меня казнить.

– Казнить? Зачем? Ты сделал это не из-за денег или жажды власти. Ты, так же как и я стремился найти в этой жизни нечто, что ускользает и чего в конечном итоге найти нельзя. Таких людей мало.

– Но я был среди тех, кто хотел тебя убить! И я не смогу тебе назвать их имена, государь.

– Я знаю имена всех заговорщиков, Натал. И я накажу их. Но ты получишь от меня этот кошелек. Здесь 100 000 сестерциев и совет. Уезжай из Рима. Беги! И не от меня. Я не опасен для тебя! Но стоит бежать от слухов и злых наветов. Это самые опасные враги.

И я тогда сбежал. И много раз я думал о том разговоре. Меня обвинили в том, что именно я продал заговорщиков Нерону, и все они погибли из-за меня. Много раз я потом проклинал Нерона за жизнь, что он мне подарил. Я часто называл его ряженым шутом, а не императором. Считал, что это по его вине моя жизнь стала такой.

Я изменил свой взгляд на мир и отшвырнул от себя ложные представления о справедливости. Я решил вернуться в Рим и снова завоевать его, но уже под другим именем ланисты Акциана. Но кто-то узнал во мне Натала Антония, и император Веспасиан велел меня убить! Прошлое не дает мне жить здесь! Серди заговорщиков, были друзья нынешнего императора, и он не может мне простить их смерти.

И теперь ты можешь меня убить, Децебал. Жизнь более не имеет для меня смысла. Принеси мою голову Веспасиану и он наградит тебя свободой…

***

Дак, услышав этот рассказ, понял, что если он выполнит приказ Мизерина, то и он затем станет проклинать себя, как это было с Акцианом.

– Если я не принесу твою голову Мизерину, я сам могу бежать, не выполнив приказа, но тогда Кирн навечно останется в Мамертине. А на это я пойти не могу. Но и убивать тебя мне не хочется. И совсем не потому, что ты не предавал Пизона и его заговорщиков. Мне до них нет никакого дела. Я не хочу действовать по приказу вашего императора. Я ненавижу Рим! И тем, что не принесу им твою голову – брошу им вызов.

– Но тогда тебя снова бросят в тюрьму, и ты там подохнешь.

– Да.

– И этим ты насолишь Риму? Глупость! Этим ты сделаешь хуже только себе!

– Нет! Ты снова ничего не понял, Акциан. Погибнуть не значит проиграть. Давид своей смертью бросил вызов римской толпе. А я брошу вызов самому римскому императору.

– Погоди! Ты не должен так поступать. Этим ты нанесешь вред только одному человеку – самому себе. А вреда императору здесь не будет никакого. Он завтра найдет иного человека, и я все равно умру.

– Но ты предупрежден и можешь бежать! Собери свои драгоценности и деньги и беги.