Я медленно иду к покрытому изморозью окну и смотрю через щели в жалюзи на джип, стоящий на Парк-авеню.

— И с Вайноной я разговаривала. Она тоже придет. Стой! — Элисон продела две серьги в одно ухо и три — в другое, а сейчас вытаскивает их обратно. — Джонни придет?

— Кто? — бормочу я, — какой Джонни?

— Джонни Депп! — кричит она и швыряет в меня туфлю.

— Пожалуй, — отвечаю я туманно. — Ну да.

— Вот и славно, — слышу я в ответ. — Кстати, ходят слухи, что Дэйви на короткой ноге с героином — да-да, не позволяй Хлое оставаться с Дэйви наедине, а еще я слышала, что Вайнона может вернуться к Джонни, если Кейт Мосс окончательно растворится в воздухе или какое-нибудь маленькое торнадо унесет ее обратно в Освенцим, на что все мы тайно надеемся.

Она замечает окурок, плавающий в бутылке Snapple, и демонстрирует мне ее с видом обвинителя, процедив что-то насчет того, как Миссис Чау обожает «Snapple» с ароматом киви. Я сижу, сгорбившись в гигантском кресле Vivienne Tam.

— Боже, Виктор! — восклицает Элисон, внезапно останавливаясь. — При этом освещении ты выглядишь просто шикарно!

Собравшись с силами, я смотрю на нее искоса и наконец изрекаю:

— Чем лучше выглядишь, тем больше видишь.

— Билл? Алло? — говорю я. — Билл? Что ты делаешь? Подлизываешься к Мелроуз? Сидишь в наушниках с микрофоном, прикидываясь диспетчером полетов в международном аэропорту Лос-Анджелеса?

— Неужели мне снова придется объяснять, что у меня гораздо больше власти, чем у тебя? — устало вопрошает Билл. — Неужели мне снова придется объяснять тебе, что мы обязаны носить наушники с микрофоном на рабочем месте?

— Ты — торговец моим будущим, зайка?

— Я по-прежнему надеюсь на тебе заработать.

— Итак, зайка, что там у нас происходит с «Коматозниками 2»? Сценарий просто блеск. За чем же дело?

— За чем дело? — спокойно переспрашивает Билл. — А вот за чем: сегодня утром я был на одном просмотре и отметил, что продукт отличается рядом исключительных качеств. Он доступен, хорошо структурирован, не вызывает излишних отрицательных эмоций, и тем не менее по какой-то странной причине он не производит абсолютно никакого впечатления. Скорее всего это как-то связано с тем фактом, что марионетки и то сыграли бы лучше.

— И что это было за кино?

— У него еще пока нет названия, — мурлычет Билл. — Что-то среднее между «Калигулой» и «Клубом завтраков».

— Мне кажется, что я уже видел это кино. И даже дважды. А теперь послушай, Билл…

— Я сегодня долго обедал в «Barney Greengrass» с видом на холмы. Один тип все время пытался всучить мне какую-то историю о гигантской машине для производства макарон, которая сошла с ума.

Я выключаю телевизор и обшариваю квартиру в поисках моих часов:

— И… что ты думаешь по этому поводу?

— Сколько мне еще жить осталось? — Билл на секунду замолкает. — Вряд ли в двадцать восемь полагается задумываться об этом. К тому же сидя за обеденным столом в «Barney Greengrass».

— Ну что тут скажешь, Билл? Тебе уже двадцать восемь.

— Прикоснувшись к лежавшей в ведерке для шампанского бутылке сельтерской, я вернулся в действительность, выпив же стакан молочного коктейля, я окончательно перестал переживать по этому поводу.