Как бы то ни было, в том, что касается Путина, -- опять-таки по утверждению знающих людей -- преемник был исключительно выбором самого Ельцина.

Он уйдет из Кремля досрочно?

Как уже говорилось, Юмашев считал, что Путина надо назначать премьером уже в мае, сразу после отставки Примакова. Делать Степашина председателем правительства на три месяца -- значит, просто издеваться над ним: функция премьера -- "длинная", есть множество дел, которые он должен планировать заранее, вести соответствующую подготовку...

Впрочем, заменить Степашина Путиным намечалось несколько позже, -- где-то в ноябре-декабре, так что и у первого вроде бы было время поработать, и второму оставался достаточный срок -- полгода -- для "президентской" раскрутки.

Правда, некоторые, самые близкие к президенту, люди в его окружении подозревали, что Ельцин уйдет в отставку раньше положенного срока. Возможно, именно этим объясняется, что он приблизил время отставки Степашина: не исключено, что уже в тот момент он принял для себя решение покинуть Кремль до истечения своих президентских полномочий.

Путин не хотел идти «наверх»?

О своем предстоящем назначении на пост премьера и дальнейшем продвижении наверх Путин узнал где-то в конце июля, недели за две -- за три до самого события. Говорят, вообще-то он не испытывал большого желания идти ни в премьеры, ни в президенты. Его первая реакция была: "Надо подумать. У нас ведь есть нормальный кандидат -- Сергей (Степашин. -- О.М.) Я вижу себя в другой роли". Будто бы его желанием было возглавить какую-то большую компанию, государственную, не частную, -- типа РАО ЕЭС или "Газпрома", или Российских железных дорог, и там спокойно существовать со следующим президентом -- Степашиным. Чтобы не было такой ответственности...

Когда же он стал премьером, ему опять-таки хотелось притормозить события, посидеть полгода - год в премьерском кресле, не менять его на президентское -- чтобы освоиться на руководящем посту.

На вопрос, бывшего одноклассника, зачем ему это было надо -- становиться президентом (разговор происходил летом 2001 года), Путин ответил: -- Не было возможности отказаться.

Трудно сказать, насколько искренне это говорилось...

Если бы не августовский дефолт...

Между тем такое ощущение, что если бы не августовский дефолт 1998 года, Путин вполне мог бы стать следующим премьером уже после Кириенко. Валентин Юмашев подтверждает мое предположение: -- Да, я думаю, так оно скорее всего и было бы. Сергей Кириенко пробыл бы на своем посту до осени 1999-го, после чего премьером стал бы Путин, а Кириенко -- его первым замом по экономике. Затем Кириенко вновь стал бы премьером -- уже при президенте Путине.

Таким образом, можно сказать, что дефолт 17 августа 1998 года, помимо прочего, добавил российской истории еще двух "лишних" премьеров -- Примакова и Степашина.

Они "похожи характером" -- оба жесткие

18 августа 1999 года, менее чем через сутки после того, как Дума утвердила Путина премьер-министром, Ельцин, в свою очередь, утвердил представленную премьером структуру нового правительства. При этом на встрече с журналистами произнес те самые вроде бы лестные слова об одном из путинских качеств, -- они, мол, с премьером "похожи характером" в способности к жестким действиям, и это, по его мнению, "позволит проводить единую линию".

К сожалению, жесткость Путина проявилась совсем не так, как жесткость Ельцина.

Персонаж с холодными глазами

Можно ли было за оставшиеся десять месяцев "раскрутить" Путина как кандидата в президенты? Некоторые из ведущих политтехнологов и имиджмейкеров, к которым я обратился с этим вопросом в конце августа 1999 года, с ходу отвечали отрицательно.