Блаженный Мирон Браун был вождем этих людей и капитаном их корабля «Новая Галилея». Пятый по прямой линии потомок самого блаженного Лероя Брауна, Мирон Браун имел величественную осанку и громоподобный голос. Его слова колоколом зазвенели из всех громкоговорителей корабля:

— Здесь мы найдем покой, здесь будем жить.

И все восемьсот прихожан церкви Нового Воскрешения сдержанно возликовали в свойственной им суровой манере и начали готовиться к высадке.

Они были непокорными людьми. Их вера основывалась на двух доктринах: во-первых, мессия снова пришел на Землю, снова умер, воскрес и провозгласил, что Золотой век близок. Во-вторых, он избрал тех, кому предстояло построить Новый Иерусалим.

И говорил он устами блаженного Лероя Брауна, в две тысячи девятьсот семидесятом году со дня своего первого рождества, а Лерой Браун назвал имена тех, кто избран для святого дела и потому спасется. Многие избранные отказались от этой чести — одни со словами благодарности, другие с презрением. Блаженный Лерой Браун умер рано, первый мученик своей церкви; но его дело жило.

И прошло сто лет, и к этому времени прихожан в его церкви стало восемьсот — восемьсот осененных благодатью мужчин и женщин, отвергнувших греховную мирскую жизнь и признавших, что божий суд близок. Были и другие мученики, так что блаженному приходилось нелегко. Однако община упорно добивалась своего и собирала деньги (некоторые прихожане в прежней греховной жизни нажили немалое богатство). Когда стало ясно, что Земля так погрязла в позоре и бесстыдстве, что невозможно больше мириться с этим, они построили свой собственный ковчег «Новая Галилея» и улетели в неведомую даль к новому миру, где могли бы жить спокойно и счастливо, не страдая от гонений и насмешек.

Это были гордые упрямые люди, следовавшие тем путем веры, который считали правильным. Они одевались в серое, поскольку яркие цвета греховны, полностью, не считая лица и рук, скрывали тела под одеждой и допускали близость между мужчинами и женщинами исключительно ради рождения детей. Они не поклонялись идолам и изваяниям, соблюдали субботу как день отдохновения и все надежды возлагали на то, что обретут мир на Бета-Андромеде-XII.

Однако через пятнадцать минут после приземления они поняли, что это не так. Дело в том, что, пока женщины разбивали лагерь, а мужчины добывали пропитание, блаженный Енох Браун, сын Мирона, отправился в полет на вертолете, чтобы посмотреть, какая планета им досталась.

Когда он вернулся, его суровое лицо больше обычного выражало страдание. Заговорил он поистине погребальным тоном:

— Господь посылает нам новое несчастье, даже здесь, в этой дикой местности.

— Что такое? — спросил блаженный Мирон.

— Этот мир населен людьми!

— Немыслимо! Мы получили гарантии, что это девственная планета, что тут нет ни колонистов, ни туземцев.

— Тем не менее, — с горечью сказал блаженный Енох, — здесь есть люди. Я видел их. Обнаженные дикари, по виду похожи на землян. Они танцуют и резвятся в свете огромного костра вокруг гниющего корпуса покинутого космолета, наполовину погрузившегося в склон холма, — Он нахмурился. — Я низко пролетел над ними. Почти голые, тела смазаны жиром, дико скачут и в открытую совокупляются, как животные.

На мгновенье Мирон Браун утратил дар речи и просто стоял, мрачно глядя на сына. Кровь отхлынула от его худого лица. Потом он заговорил хриплым от гнева голосом:

— Даже здесь дьявол преследует нас.