Туземцы обменялись взглядами. Джин кивнула на мерцающий в полуденном солнце, наполовину погрузившийся в склон холма космический корабль.

— Вместе с нами?

— Конечно нет! Вы поклоняетесь кораблю, куску металла. Ваша религия деградировала.

— Мы поклоняемся тому, что привело нас в Мир, и, значит, оно свято, — горячо возразила Джин. — А вы?

— Мы тоже поклоняемся тому, кто привел нас в мир. Ничего, мы научим вас. Мы…

Блаженный Мирон смолк — распинаться ему было уже не перед кем. Джин и Лиль внезапно развернулись и бросились обратно в деревню.

Верующие выжидали более получаса. В конце концов блаженный Мирон сказал:

— Они не придут. Они испугались нас. Давайте возвращаться и решать, что делать.

Наверху послышался смех. Блаженный Мирон резко вскинул голову.

Деревья были усеяны обнаженными людьми, незаметно окружившими их со всех сторон. Среди них блаженный Мирон заметил насмешливое личико той девушки, Джин.

— Возвращайтесь к своему богу и оставьте нас в покое, глупые люди! — крикнула она. — Покиньте Мир к завтрашнему утру, не то мы убьем вас!

Блаженный Мирон яростно потряс кулаком в сторону деревьев.

— Вы просто болтливые обезьяны! Но ничего, мы снова сделаем из вас людей!

— Заставите носить эту безобразную одежду и поклоняться ложному богу? Тогда вам придется сначала убить нас — если сумеете!

— Уходим, — сказал блаженный Мирон, — Возвращаемся в лагерь. Больше нам тут нечего делать.

Тем же вечером в грубо сколоченном здании церкви Нового Воскрешения старейшины собрались на совещание, чтобы обсудить проблему лесных жителей.

— Очевидно, они потомки колонистов, потерпевших крушение на том корабле, — заявил блаженный Мирон. — Однако они возвели грех в добродетель, опустились до уровня животных. Со временем их тлетворное влияние может оказать пагубное воздействие и на нас.

Слова потребовал старейшина Соломон Кейн — аскетический суровый человек с холодным строгим разумом математика и теолога.

— Насколько я понимаю, брат, перед нами три пути: можно вернуться на Землю и подать прошение о новой планете; можно попытаться переделать этих людей по нашему образу и подобию; и можно уничтожить их до последнего мужчины, женщины и ребенка.

— Возращение на Землю невозможно, — возразил блаженный Доминик Агнелло. — У нас не хватит топлива.

— И я свидетельствую, — сказал блаженный Мирон, — что эти создания неисправимы. Им ничто не поможет. Не обращать же их в рабство? А жить на равных с нами они недостойны.

— Значит, остается один путь, — отозвался блаженный Соломон Кейн. — Уничтожить их под корень, как вредоносное поветрие. Сколько их там?

— Триста или четыреста. Может, пятьсот, но не больше. Мы определенно превосходим их числом.

— И у нас есть оружие. Мы скосим их, как сорную траву.

В глазах блаженного Мирона Брауна вспыхнул свет.

— Это будет акт очищения. Мы сотрем этих дикарей с лица нашего нового мира. Он должен быть чистым, ведь здесь мы построим Новый Иерусалим!

Блаженный Леонид Маркелл, худощавый мистик с длинными золотистыми волосами, мягко улыбнулся.

— Было сказано, брат Мирон: «Не убий».

Блаженный Мирон резко повернулся к нему.

— Нам даны заповеди, да, но они требуют интерпретации. Скажешь ли ты «Не убий» мяснику, занесшему нож над коровой? Скажешь ли ты…

— Эта доктрина относится только к человеческой жизни, — кротко сказал блаженный Леонид.