— …то выметайся из моего кресла, — всё тем же яростным тоном продолжал Михаил, — и иди в свою комнату. Охрана проводит тебя… и останется там, следить, чтобы на сей раз ты больше не выкинул ни единого фокуса. Я бы назвал это домашним арестом, но это слишком мягкое название для того, что ожидает такой позор семьи! Ты меня понял?

Я тихо хмыкнул. Нет, не Сицилия. В Сицилии за этим стоит сила. Турецкий базар в Анталии — вот оно.

Богдан, еле слышно пробормотав что-то себе под нос, подошёл сзади ко мне и положил на плечо тяжёлую руку.

— Ты! Меня! Понял?! — вошедший в раж Михаил повторил эти слова раздельно.

Я спокойно поглядел его лицо, от которого уже разве что пар не шёл; на Наину с её тонкой довольной улыбочкой; на мечтающего оказаться где подальше отсюда Дмитрия. Наконец, мой взгляд упёрся в Богдана. Красавец, настоящий профессионал. Два с лишним метра роста и сотня-полторы кило чистых мышц под скудно выбритым подбородком.

— Не-а, — отозвался я легкомысленным тоном. — На самом деле… кое-что я всё-таки не понял.

Рука Богдана попыталась было сжать моё плечо крепче…

«Попыталась» — это ключевое. Миг — и я уже выкручиваю Богдану руку, впечатав его в дорогой полированный стол. Взвыв, глава безопасности особняка попытался было вывернуться, но точный удар ребром ладони в шею заставил его обмякнуть и куклой в дорогом костюме повалиться на пол.

Прости, Богдан. Отдохни немного.

— Так вот, — заметил я, выходя из-за стола. Глядеть на то, как всё семейство вытаращивает на меня глаза, как трещат кулаки Михаила, а Дмитрий инстинктивно пятится в сторону двери, было довольно приятно. — Я не понял лишь одну вещь. Не понял, с чего ты вообще решил, что у ты здесь что-то решаешь?

Пожалуй, стоило дать Михаилу переварить эту мысль, пока его мозг не украсил собой потолок кабинета; я сделал короткую паузу, ожидая резкой (и матерной) отповеди в ответ — но её не было. Похоже, отец семейства накрепко завис от происходящего.

Я перешагнул через Богдана и сощурился, глядя на него.

— У меня было не так много времени, чтобы разобраться, что здесь к чему — но я уже в полнейшем шоке от того, что ты вообще продержался до этого момента. Ты хоть сам понимаешь, насколько шаткими были твои позиции?

Михаил раскрыл рот, но, кажется, так и не смог выдавить из себя ни звука.

— Суворовы, Медведевы, все остальные кланы, имеющие маломальский вес — все только ждали удобного момента, чтобы заявить права на твою якобы власть, — продолжал я. — Они ни во что тебя не ставили. Может быть, когда-то, лет десять назад, когда ты ещё не расслабился и не решил, что можно почивать на лаврах — но не сейчас.

Я покачал головой; молчание продолжалось.

— Этнические группировки, — перечислял я, — тёмные культы, преступность, журналисты-разоблачители — и всё это у тебя под носом, в городе, которым ты якобы правишь! Может быть, они и не захватывали твою власть напрямую, но откусывали от неё по маленькому кусочку, позволяя рыбам покрупнее строить свои планы. Тебе очень и очень крупно повезло, что я очнулся именно сейчас!

О том, что папаша проглядел под носом целый Обелиск, я говорить не стал, чтобы не вдаваться в объяснения. Впрочем, здесь и без этого хватало, о чём говорить.

— Кстати, обо мне, — я сощурился ещё сильнее. — Ты правда думал, что кто-то будет воспринимать всерьёз человека, который не может справиться с собственным сыном? Если ты не удержал меня, как ты собирался удержать вместе страну? Особенно после того, как план со свадьбой провалился бы, и всё погрузилось бы в хаос!

— Если бы ты не вмешался… — наконец-то выдавил из себя Михаил, — …ничего бы не провалилось…

— Ты правда так думаешь — жёстко оборвал я.