– Красочно описываешь, – отозвался Уиндзор. – Что-нибудь еще, Брайан?

– Нет.

– Ты знаешь, кто ее адвокат?

– Нет. – Потом Шварц добавил: – А вот еще что. Тут кое-кто есть.

– Что это значит, Брайан?

– На ступеньках у подъезда.

– Не понимаю, о чем ты, – нахмурился Уиндзор.

– Под дождем. Просто сидит. Бред полный, но я бы поклялся, что это Атаманша, бывшая партнерша Крошки Покахонтас. Ты в курсе, что они три года подряд выигрывали Межконтинентальный чемпионат в парном реслинге?

Уиндзор вздохнул:

– Не может быть.

– Не знаю, правда, что подразумевалось под «межконтинентальностью». Что это вообще такое – межконтинентальный? Это было давно. Пять, а то и восемь лет назад. Но, Бог мой, что это были за девчонки! Великие бойцы! Сейчас все уже не то.

– Могучие женщины в купальниках, – поддакнул Уиндзор. – Хорошее было время.

– Вот-вот. А теперь сплошные подделки и накачанные груди – так я по крайней мере слышал. Каждый раз, когда этих девах бросают на ринг, я боюсь, что они лопнут, как старые шины. Поэтому я больше не смотрю реслинг. Нет, конечно, когда переключаешь каналы и что-нибудь попадается на глаза, я могу немного…

– Ты говорил про женщину на ступеньках.

– Ах да, прости. Короче, не знаю, кто это, но она там сидит. Прямо под дождем. Копы ходят взад-вперед и спрашивают, что ей тут надо, а она отвечает, что ждет подругу.

– Значит, она и сейчас там?

– Да.

– Как она выглядит, Брайан?

– Как Невероятный Халк. Только страшнее. И поярче размалевана.

Уиндзор и Майрон переглянулись. Никаких сомнений – это Атаманша, она же Большая Синди.

– Что-нибудь еще, Брайан?

– Вроде нет. – Он помолчал. – Так ты знаешь Эсперансу Диас?

– Да.

– Лично?

– Да.

Благоговейная пауза.

– Господи, Уиндзор, ты крутой чувак!

– Я знаю.

– Сможешь раздобыть для меня ее автограф?

– Сделаю что смогу, Брайан.

– Как насчет автографа на фото? В костюме Крошки Покахонтас? Я ведь правда ее фанат.

– Это я уже понял, Брайан. Пока.

Уиндзор дал «отбой» и откинулся в кресле. Он взглянул на Майрона. Тот кивнул. Уиндзор включил внутреннюю связь и попросил водителя отвезти их к зданию суда.

Майрон вылез из машины и подошел к подъезду.

– Большая Синди?

Темная фигура издала глухой звук: рык львицы, которую потревожило бродячее животное.

– Это Майрон, – добавил он.

Рычание усилилось. Мокрые волосы Большой Синди плотно облепили голову, напоминая помятый римский шлем. О цвете ее волос можно было только гадать – она красила свои вихры по-разному, – хотя он явно не принадлежал к естественной гамме. Бывало, Атаманша просто смешивала наугад разные оттенки и потом смотрела, что из этого получится. И она всегда настаивала, чтобы ее называли Большая Синди. Не просто Синди. Большая Синди. Даже изменила свое имя в документах. Там черным по белому было написано: Синди, Большая.

– Ты не можешь сидеть тут всю ночь, – заметил Майрон.

Большая Синди наконец открыла рот.

– Уходите.

– Что случилось?

– Вы сбежали.