|
Но думаю, что это вроде как смерть. Их же там проникающим магнитным шарашат, потом только перезагружают. Хрен его знает, Макар. Только они все одно этого не вспомнят. Я когда из них блоки в обед на поле вытаскивал, они в буфер себе по минимуму слили, чтобы до душегубки дойти, но чувствовали все по настоящему. Ну, я поехал! Надо до темноты в поселок успеть, чтобы разнюхать, куда наш инквизитор завтра отправится! Спасибо за таракана, только я его приторможу у себя на недельку, гироподвеску надо отладить, все кишки вытряс!
Макар проводил взглядом Щукина, выбрал из кучи блок с надписью Прохор, вставил его в приемное устройство, щелкнул крышкой. Робот вздрогнул, медленно сфокусировал окуляры, пригляделся к Макару, спросил: – Кто ты, человек? – Да ты что?! – побелел Разливахин. – Ты что, Прохор?! – А ничего, – издал рокочущий звук робот. – Шучу я, Макар! – Дядя Прохор! – бросился с крыльца пацан. – Ты это, – Макар присел, разбирая остальные блоки. – Ты, Прохор, зла на людей не держи. Сложно все. Понимаешь? – Пытаюсь, – признался Прохор, наклонившись, чтобы ребенок мог взобраться на его широкие плечи. – Одного я только не пойму, когда же ты свое обещание выполнишь? Уж месяц, как грозился новые обои для ремонта моего домика привезти! Деньги я тебе заплатил, замечаний ко мне нет, чего завтраками кормишь? – Ну, так это, – с досадой почесал лоб Макар. – Подожди еще пару дней. Вот только проруха эта уедет, да Щукин таракана вернет. Вот те крест!
2004 год
Дурак
Иногда Багги упивался до чертиков. Именно так обозначала его состояние Винги, которая жила в полуподвальной каморке, через этаж под Багги. Она говорила, что если слышит среди ночи, как в пяти метрах от ее уха разгружают металлолом, это значит, что Багги упился до чертиков. Слух старую кофемолку никогда не обманывал, она поднималась со своего лежбища, выходила на улицу, подбирала бесчувственного Багги и относила его на второй этаж. Понятное дело, что утром Винги являлась за вознаграждением. Естественно со стаканчиком похмельного. В тот день она пришла без стаканчика и вознаграждения не потребовала. Она остановилась в дверях, привалилась блестящим плечом к косяку и сказала самым мягким голосом, который хранился у нее в базе: – Ты дурак, Багги. Багги спорить с Винги не стал. Он с трудом сел, протер лицо промасленной тряпкой, поднялся и тут же с грохотом повалился на пол. Одной ноги на месте не оказалось. – Ты дурак, Багги, – повторила Винги, все еще не меняя регистр. – Ты пошел в разнос. Ради чего? – Где моя нога? – тупо спросил Багги, рассматривая раскуроченный сустав. – Там же, где твоя голова! – еще ласковее повторила Винги. Багги испуганно схватился за голову, но мог этого и не делать, потому что она давала о себе знать мучительной болью. «Оборотная сторона», – как любил говаривать мастер Джемкин, когда тестировал по четвергам своего постоянного клиента. Конечно, можно было бы обойтись и без оборотной стороны, но какое тогда к ржавчине самосовершенствование? Разве только вообще слить масло на весь этот мифический путь к высшим ступеням и заниматься только работой, а после работы гонять по вечерам на пустыре канистру из-под сиккатива, играть в магнитный дартс, коллекционировать горелые тиристоры, столовые приборы или гайки, пока однажды процессор не заглючит и экран не погаснет? Интересно, правда ли, что переформатированные базы данных иногда всплывают кусками файлов даже у новых владельцев?
Ногу удалось занять у старого Чанги, который мел по утрам мостовую от дома и до набережной реки, в которую он собственно и сметал мусор. |
