|
А все эти шрамы прекрасно зарастут, Кори тебя очень аккуратно заштопал. Упоминание об искусстве старшего медика чуть не заставило его снова расплакаться. Столько хлопот — и все из за него! — Да, хлопот ты доставил много, но зато ты, парень, взбодрил всех и преподал всем хороший урок. — Я? — Больше всего П'теро хотелось, чтобы ничего этого не было! — Во первых, драконы перестали считать себя неуязвимыми… они ведь не неуязвимы. Очень хороший урок в преддверии прихода Нитей, смею тебя заверить. Это охладит некоторые горячие головы, которые думают, что им придется всего лишь выдыхать огонь в нужном направлении. С другой стороны, Южный континент показал клыки… — А Вейр выяснил что нибудь насчет личинок? — внезапно спросил П'теро, вспомнив, зачем они вообще прилетали. Тиша расхохоталась, затем быстро прикрыла рот ладонью, хотя палатка П'теро была в стороне от прочих. — У тебя хорошая голова, парень, и храброе сердце. Да, размножаются быстрее, чем вся остальная живность. П'теро потом узнал, что личинки распространились неровной волной еще на несколько километров на запад и юг в направлении Большого Барьерного Хребта. В песчаные почвы Посадочной площадки они продвинулись всего на несколько метров, что не слишком беспокоило агротехников, поскольку в первую очередь им хотелось сохранить пышные травы и леса. — Значит, поездка прошла не впустую? — сказал П'теро, расслабляясь от действия кошачьей травы. Тиша еще раз по матерински погладила его, укутала мехом и проверила повязки на спине и ногах. — Ни в коем разе, дорогуша. А теперь — спать. «Как будто после кошачьей травы можно не заснуть», — подумал П'теро и погрузился в сон, забыв о боли. Раны П'теро поджили достаточно для перелета лишь недели через три. Полевой госпиталь заполучил новых пациентов, поскольку, кроме здоровенных голодных кошек, охранявших свою территорию, Южный континент таил и другие опасности. Многие познакомились с солнечным ударом, кто то обгорел на пляже, случались мелкие травмы. Леополь занозил ногу, рана воспалилась, так что ему пришлось лежать под одной кровлей с П'теро, пока гной не вышел. Тиша и еще одна женщина подхватили лихорадку, и Маранису снова пришлось посылать в Форт за более опытным медиком. Вторая женщина оправилась через несколько дней, а вот Тиша провалялась куда дольше, исходя потом, худея и слабея. Маранис не в шутку беспокоился за нее. К'вин послал в Исту за кораблем, чтобы отправить Тишу на север, поскольку на драконе в таком состоянии перевозить ее было нельзя. Ее болезнь угнетала всех. — И не узнаешь порой, насколько любишь человека, — сказала Зулайя, придя проведать выздоравливающих, — пока вдруг он… не покинет тебя. Ее слова пронзили душу П'теро. И не было рядом Тиши, чтобы утешить его. Но зато в палатку внезапно ворвался М'ленг. — Как ты можешь так зацикливаться на себе? — напряженным, гневным тоном сказал зеленый всадник. — Что? — Тиша заболела не из за тебя. Леополь ходил босиком, хотя ему сказали, чтобы не дурил, так что его заноза — тоже не твоя заслуга. Ты не виноват даже в том, что мы высадились именно на ту скалу. Просто не повезло, и я не хочу больше волновать Сит'у с Ормонт'ом. Ты меня слышишь? П'теро разрыдался. Все верно — М'ленг больше не любит его. Но тут М'ленг нежно обнял его и прижал к груди, гладя и целуя. — Не будь ты таким тупым идиотом, ты, тупой идиот! Как я могу не любить тебя? Потом П'теро не понимал, как он вообще мог усомниться в М'ленге. Когда пациенты вернулись в Телгар Вейр, Тиша уже вновь заправляла нижними пещерами. Хотя одежда теперь болталась на ней, но за время плавания от устья Рубикона она загорела, и вид у нее был совершенно здоровый. |
