— По правде говоря, я не понимаю, что ты имеешь против разных цветов.

— Понимаешь, они — как бы это получше объяснить, — отвлекают.

— Отвлекают от чего?

— От того, что на самом деле важно.

— И это…

— Все остальное.

Майя вздохнула и убрала стаканы и тарелки.

— Да уж, художники — народ непростой.

— Непростой, — хмыкнула Эва. — Но кто-то же должен взять на себя труд показывать всю глубину существования. Для того, чтобы вы, остальные, могли просто скользить по поверхности.

Она пошла в «свою» комнату и разделась. Майя что-то мурлыкала себе под нос в соседней комнате, стуча вешалками в шкафу. Комната Майи была выдержана в зеленых и золотых тонах; Эва невольно вспомнила свою собственную черно-белую квартиру. Да уж, между ними настоящая пропасть.

Душевая кабинка была крохотной, а стена напротив нее — зеркальная. Собственное тело внезапно показалось чужим. Как будто право собственности на него уже ей не принадлежало. Зеркало запотело. На какое-то мгновение она показалась себе очень молодой и гладкой, в розоватом свете цветастой занавески, а потом зеркало запотело, и отражение исчезло.

— Не надо думать, — сказала она сама себе. — Я просто должна делать то, что говорит Майя.

Она вылезла из душа, вытерлась и вернулась в комнату; здесь было прохладно после душевой кабинки. Вошла Майя, держа в руке что-то красное — халат. Эва надела его.

— Супер. Как раз то, что надо. Купи себе что-нибудь красное; когда ты в красном, то похожа на женщину, а не на жердь. А с волосами можешь что-нибудь сделать?

— Нет.

— О'кей. Осталось показать тебе одну мелочь. Ложись на кровать, Эва.

— Что? Зачем?

— Делай, что говорю, ложись на кровать.

Эва немного поколебалась, но, в конце концов, подошла к кровати и улеглась посредине.

— Нет, не так, ляг ближе к правому краю.

Эва переместилась к краю кровати.

— А теперь опусти правую руку на пол.

— Что?

— Просунь руку под кровать. Чувствуешь, под покрывалом, сбоку, что-то твердое?

— Да.

— Сунь туда руку и оторви, я это плотно скотчем примотала.

Эва нащупала что-то длинное и гладкое, примотанное сбоку. Она ухватила этот предмет и дернула. Это был нож.

— Видишь этот нож, Эва? Это охотничий нож, от Бруслетто. И если ты испугалась, значит, я добилась цели. Он нужен для того, чтобы напугать и предостеречь. Если кому-нибудь придут в голову какие-то глупости. Тебе надо только опустить руку и достать нож. У тебя в кулаке нож, а он сидит с голой задницей и всем хозяйством наружу. Так что бьюсь об заклад — успокоится довольно быстро.

— Но ты же сказала, что с тобой ничего такого никогда не было!

Эва заикалась. Ей стало нехорошо.

— Никогда, — ответила Майя уклончиво. — Только несколько жалких попыток. — Она опустилась на пол рядом с кроватью и засунула нож на место. Эва не могла разглядеть ее лицо. — Но иногда кто-то из них начинает выделываться. Я же не всех хорошо знаю. К тому же мужчины гораздо сильнее нас. — Она продолжала возиться со скотчем. — На самом деле я и сама забываю, что он тут. Но я вспомню, если что-то произойдет, уж это я могу тебе обещать. — Она встала с пола. На лице ее сияла привычная улыбка. — Хоть я и довольно легкомысленная, но назвать меня неподготовленной нельзя.