Мы пристально посмотрели друг на друга, и у меня по телу поползли мурашки. Я понял, что Питер Дейли решил получить от этой процедуры максимум удовольствия. На его лице появилось выражение предвкушения, а глаза слегка помутились.

– У меня большой опыт ведения допросов, как ты знаешь, еще со времен Малайи. Обожаю это занятие – такое многогранное дело. Часто самые крепкие раскалываются первыми, а всякая мелочь держится упорно.

Это была подначка. Было заметно, как его охватывает предвкушение чужой боли. Его дыхание стало более глубоким и учащенным, а на щеках выступил румянец.

– Безусловно, сейчас ты, Флетчер, физически не в лучшей своей форме. Возможно, порог боли после всех твоих приключений у тебя снизился. Поэтому я полагаю, что у меня не займет долго времени…

Было заметно, что он сожалел об этом. Я собрался, приготовившись броситься на него.

– Нет, – оборвал он. – Не надо этого, Флетчер. – Он положил руку на оружие. Нас разделяло футов пятнадцать. Я владел только одной рукой, был слаб, и позади меня были запертые двери и два вооруженных констебля. Я расслабился и поник.

– Вот это уже лучше, – снова ухмыльнулся он. – А теперь, видимо, нам придется приковать тебя наручниками к стене камеры и приступить к делу. Когда ты устанешь, не стесняйся, скажи нам об этом. Я также полагаю, что ты согласишься со мной, что мой электрический прибор прост в обращении, но весьма эффективен. Это всего лишь двенадцативольтовая батарея от автомобиля. Я присоединяю полюса к некоторым интересным частям тела…

Он протянул руку к чему-то за спиной, и я только что заметил на стене кнопку электрического звонка. Он нажал ее, и за дубовой дверью слабо звякнул звонок. Затворы открылись, и снова вошли два констебля.

– Отведите его в камеру, – приказал Дейли, но констебли слегка замешкались. Было видно, что такие приказы для них в новинку.

– Пошевеливайтесь! – рявкнул Дейли, и они стали по обе стороны от меня. Уолли легонько положил мне руку на больное плечо, и я позволил им отвести меня к камерам. Дейли шел впереди. Я решил попробовать свой шанс с Уолли, а вдруг что-то выйдет.

– Как твоя матушка, Уолли? – спросил я, как бы невзначай.

– С ней все в порядке, – ответил он в замешательстве.

– Получила ли она мой подарок, что я послал ей ко дню рождения?

– Да, получила. – Я отвлек его, как того и хотел.

Мы поравнялись с Дейли. Он стоял у дверей, ведущих в камеры, ожидая, когда мы пройдем, и постукивал по бедру резиновой палкой. Констебли вели меня почтительно, почти не придерживая, неуверенные в своих действиях. Я сделал шаг в сторону, слегка толкнув Уолли. Он на мгновение потерял равновесие, и я был свободен. Ни один из них не был готов к такому повороту событий. Я успел сделать три шага, когда, наконец, до Дейли дошло, что происходит. Я толкнул его коленом, сообщая удару весь вес моего тела. Удар пришелся ему ниже пояса, это было превосходное сильное попадание. Какую бы цену мне не пришлось платить за это удовольствие, она не была бы слишком высока.

Дейли оказался сбитым с ног, взлетев при этом на восемнадцать дюймов в воздух, а затем с размаха налетел спиной на решетку камеры. Он согнулся, прижав руками низ живота, и заскулил. Этот звук напомнил мне свист пара из чайника. Дейли все еще сидел скрючившись, когда я приготовился нанести ему второй удар в лицо. Меня так и подмывало вышибить ему одним ударом все зубы, но констебли уже пришли в себя и подскочили, чтобы оттянуть меня в сторону. Теперь они не церемонились и выкручивали мне руки.