Хелена взглянула на сверток.

И нахмурилась.

- Вам должно быть стыдно. Что вы за человек такой? - накинулась она на Барретта. - Разве вы не понимаете, что можно делать и чего нельзя? Разве вас не учили, как себя вести?

Внезапно девушка сообразила, что никто из ее друзей не понимает, о чем идет речь. Они ведь ничего не знают о жене Джексона.

- Вы должны были.., позвонить, - неуверенно закончила она.

На мгновение Хелене показалось, будто Джексон улыбнулся, но это, конечно, невозможно. Ведь в его дом вторгся самый ненавистный враг.

- Вам действительно следовало бы позвонить, добавила девушка более уверенно. - И вы... - она встала, рассыпав обрывки упаковочной бумаги и цветные ленточки: ее жгла злость на Барретта за всю ту боль, которую он причинил Джексону, и за попытки уязвить его снова, - вы должны извиниться перед Джексоном, мистер Ричарде. Вы должны попросить у него прощения.

На Пице Барретта промелькнуло удивленное выражение, мгновенно сменившееся гримасой. Упрямой гримасой мальчишки, пойманного на какой-то шалости, но отказывающегося признать свою вину. Теперь пакет в его руках казался неподъемным грузом, от которого хочется поскорее избавиться.

Хелена уже готова была ему посочувствовать. Даже самый плохой человек когда-то был ребенком. Наверное, с Барреттом случилось что-то ужасное, раз этот ребенок превратился в такого эгоистичного типа. Она могла бы сжалиться над ним, но обида на него из-за Джексона не позволяла ей сделать это.

Девушка поискала его взглядом. Он смотрел на нее с улыбкой, а затем кивком указал на удивленных гостей и на подарок в руках у Барретта.

Джексон пересек гостиную и подошел к ней.

- Все в порядке, - мягко сказал он. - Твои друзья.., умирают от любопытства, Хелена. Почему ты не откроешь сверток и не покажешь, что там внутри?

Кажется, она поняла. Ее друзья пришли ее поздравить. Они ничего не знают о Барретте. Джексон устроил этот вечер для нее и ее ребенка. И хочет сохранить праздничную атмосферу, даже если придется быть вежливым с человеком, который причинил ему зло.

Хелена кивнула. Она взяла у Барретта пакет и сняла обертку. Внутри оказался набор позолоченной детской посуды.

- Вся эта красота для самой красивой женщины, объявил Барретт чуть дрогнувшим голосом, пытаясь восстановить самообладание. Он протянул было руку, но Хелена тут же бросилась собирать рассыпавшиеся обрывки бумаги, чтобы не отвечать на рукопожатие.

Неужели Джексон смеется?

- Надеюсь, ты вспомнишь меня, когда будешь пользоваться этой посудой, - продолжил Барретт, и Хелена сама не поняла, хочется ли ей рассмеяться.., или заплакать. Как могла жена Джексона предпочесть этого жулика своему мужу?

Но причина известна.

Муж не любил ее. Наверное, она мечтала о его любви, но в конце концов поняла, что ждать бесполезно. И тогда нашла себе другого мужчину.

Разве не каждая женщина поступила бы так на ее месте?

Нет.

Это слово эхом откликнулось в мозгу Хелены. Женщина, любящая по-настоящему, не удовольствовалась бы никем другим. Сама Хелена никогда не променяла бы Джексона на другого мужчину.

- Тебе нравится, дорогая? - спросил Барретт с детским волнением в голосе. - А что подарил тебе Джексон?

Ей вспомнилось, что Оливер ценил Джексона, но был совершенно равнодушен к Барретту. Интересно, каково это - всю жизнь пытаться превзойти такого человека, как Джексон, и все время оставаться в его тени, зная, что сравниться с ним невозможно.

Но это не извиняет Барретта.

Хелена взглянула на Джексона и улыбнулась.

- Джексон подарил мне этот вечер. Он организовал все это, но ваш подарок тоже очень хороший, вежлив" добавила она, обращаясь не к мужчине, которого недолюбливала, а к обиженному ребенку, которым этот мужчина когда-то был.

Через несколько часов, распрощавшись с гостями и помощниками, нанятыми для уборки, Джексон повернулся к Хелене.