Его план сработал. Он обыскал карманы Эрлома и вытащил ключ. С помощью Облезлых подтащил стражника к Шершню, который тоже лежал без сознания.

Он, как и Эрлом, пал жертвой жуткого розыгрыша. Шершень принял за кровь знаменитый красный суп из тюремной столовой. Пленники не съели суп за обедом и обмазались им вечером. Тоби оставалось только как следует стукнуть застывшего в ужасе Шершня.

Джалам не сразу согласился играть роль злобного мучителя. Он не хотел надевать одежду Шершня. Ему не нравилось, что он должен стать кем-то другим.

— Я же не он, — твердил он.

— Конечно, нет. Вы только сделаете вид, будто вы Шершень.

— Но это неправда, Ветка. Я — это я, и я не могу быть им.

— Вы и будете собой, но, глядя на вас, можно будет подумать, будто вы — это он.

— Значит, я буду лгать?

— Да, будете, — заявил Тоби, рассердившись. — Будете лгать и спасете нам жизнь! Иногда, дорогой Джалам, не до правды!

Джалам со вздохом согласился, а Тоби уже пожалел о своих словах. Нет, правдой никогда нельзя пренебрегать!

Спектакль был сыгран, но старый Джалам не снял плаща Шершня. Он прогуливался по бараку, словно кинозвезда, строил страшные гримасы и, подражая интонациям Шершня, пугал соплеменников.

— Идемте же! — снова позвал друзей Тоби.

Облезлые выстроились в цепочку. Они покинули барак и поднялись к краю котловины, туда, где была калитка. Шли очень, очень тихо.

Тоби достал ключ и открыл калитку. Они покинули место своего заключения — теперь им предстояло выйти за пределы котловины.

Тоби сбегал из котловины Джо Мича второй раз. Во время первого побега ему было тринадцать. Тогда котловина была не глубже дырки, которую проделывает в коре дятел. С тех пор она стала глубокой раной, уходящей почти к сердцевине Дерева. При лунном свете Тоби осматривал причиненный Дереву ущерб.

— Ты знаешь, как отсюда выбраться? — спросил его Мика, держа за руку великана Льева.

— Да, знаю, — отозвался Тоби.

Несколько лет назад они сбежали отсюда вместе с Мано Ассельдором. Уже тогда ему удалось справиться со злобными выдумками Джо Мича. Тоби направился к тому месту в ограждении, где им повезло в первый раз.

Льев улыбался, он все понял. Ему не нужно было ни ушей, ни языка, чтобы почувствовать дуновение свободы. У свободы особый запах, особый вкус…

И он изо всех сил стиснул запястье Мики.

Люди Травяного Племени увидели, что Лунный Диск пробирается вдоль колонны: он торопился обогнать всех, чтобы успеть поговорить с Тоби, шагавшим рядом с Джаламом, который так и не снял плаща Шершня.

— Я не уйду без сестры, — сказал Лунный Диск.

— Что-что?

— Идите без меня, — задыхаясь от бега, проговорил Лунный Диск. — Я останусь и освобожу сестру.

— Только без глупостей! — твердо сказал Тоби, замедляя шаг. — Будешь делать, что я скажу. А я говорю, что ты пойдешь с нами!

Суровый взгляд Джалама подтвердил приказ Тоби.

— Нет, я останусь, — со слезами на глазах настаивал Лунный Диск.

Горе мальчика больно отзывалось в сердце Тоби, но на этот раз он должен был вести себя как взрослый, как старший брат.

— Не тебе сейчас решать, Лунный Диск. Здесь больше некого освобождать. Твоя сестра не пленница. Она предала меня. Она на стороне врагов.

Суровый голос Тоби ранил, словно нож. Мальчик остановился и опустил глаза. Тоби не обернулся. Джалам пошел следом за Лунным Диском, который вновь поплелся в конец колонны.