Из бурлящей клеточной массы вверх шел гидрофелический генный сегмент. Он сфокусировал на него, забыв про темноту, когда он направил взор в поле зрения микроскопа. Мезонные пробы скользили вниз… вниз в митохондрильную структуру. Он нашел альфогеничные структуры и начал проверять полипептидные цепи.

На лбу у него появилась хмурая озадаченность. Он перешел еще на одну клетку, затем еще одну.

В клетке сейчас было мало аргенина – он видел это. Мысли проносились в мозгу, когда он рыскал взглядом и выискивал нужное, как могло в эмбрионе Дюранов из всех других эмбрионов, быть так мало аргенина? Любой нормальный мужчина имел бы больше проталина спермы, чем этот. Как могла система обмена АДП-АТП не иметь даже признаков оптимена? Формирование не могло бы привести к такому большому различию.

Внезапно Свенгаард послал инструмент в идентификатор пола, просканировал нависающие спирали.

Женские!

Он выпрямился, проверил номер и табличку: «Пятнадцать. Дюран».

Свенгаард наклонился к инспекционной карте, прочитал на светящихся приборах. Она отражала записи дежурной сестры на восемьдесят первый час. Он взглянул на часы: еще двадцать минут до того, как она проведет проверку восемьдесят второго часа.

«Эмбрион Дюранов никоим образом не мог быть женским, – думал он, – несмотря на операцию Поттера».

Он понял, что кто-то подменил эмбрионы. Один эмбрион реагировал на жизнеобеспечивающие системы чана точно так же, как и другой. Без наблюдения в микроскоп такое изменение нельзя заметить.

Кто?

В уме Свенгаарда самыми вероятными кандидатами на такую подмену были оптимены. Они заменили эмбрион Дюранов, а его перенесли в другое безопасное место.

Почему?

«Наживка, – думал он, – приманка».

Он выпрямился, во рту у него пересохло, сердце бешено колотилось. Звук на стене слева заставил его резко обернуться. Компьютерная панель чрезвычайной ситуации комнаты с чанами пришла в движение, ленты начали вращаться, огни мигать. Табло считки затрещало.

Но никакого оператора не было!

Свенгаард резко повернулся, чтобы выбежать из комнаты, столкнулся с неподвижно ставшей на пути преградой. Руки и кисти сжали его с безжалостной силой, и он увидел, как за спиной схватившего его секция стены открылась и в открытом пространстве в тусклом свете было видно движение.

В черепе разлилась темнота.

Глава 9

Новая компьютерная сестра ситакской больницы вызвала по телефону Макса Олгуда только после короткой задержки, пока агенты Безопасности отыскали его. Глаза Олгуда казались ввалившимися. Рот вытянулся в тонкую линию.

– Да, – сказал он, – Ага, это вы.

– Произошло что-то важное, – сказала она, – В комнате для чанов Свенгаард изучает под микроскопом эмбрион Дюранов.

Глаза Олгуда округлились:

– О-о, ради всех… Это поэтому вы вытащили меня из… вот почему вы вызвали меня?

– Но был шум, и вы сказали… – Забудьте об этом.

– Я говорю вам, что в той комнате было какое-то движение, а сейчас пришел д-р Свенгаард. Я не видела, когда он уходил.

– Он, вероятно, ушел через другую дверь.

– Но другой двери нет.

– Послушайте, золотко, у меня там полсотни агентов, прикрывающих эту дверь, как одеялом. Туда не может и муха влететь, чтобы ее не засекли сканеры.

– Тогда проверьте с ними, куда ушел Свенгаард.

– О-о, ради… – Проверьте!

– Ладно! – Олгуд переключился на экстренную связь, вызвал дежурного агента.