Поттер подозревал, что он, наконец, восстал против одного из трех курсов века – сдержанности, наркотиков и алкоголя. В свое время наркотические удовольствия и алкоголь притягивали его и, в конце концов, умеренность. Он знал, что это ненормально для таких времен. Лучше уж связаться с одним из диких культов секса. Но бесцельный секс, даже без малейшей надежды на результат, надоел ему, хотя он знал, что это уже знак окончательного распада.

Аллея привела на одну из затерянных площадей мегаполиса – треугольник асфальта и фонтан, который был похож на натуральный камень, зеленый от слизи веков.

"Оптимены не знают об этом месте, – подумал Поттер.

– Они презирали камень, который съеден эрозией и износился – в свое время. Самовосстанавливающийся пласмелд – это вещь. Он стоял неподвигаемый и несдвигающийся на все времена".

Гид замедлил шаг, когда они вышли на открытое место. Поттер заметил, что от человека слабо пахнет химикалиями, приятный запах бензина, а также тонкий шрам, который шел по диагонали вниз по шее за воротник.

«Почему он даже не пытался шантажировать меня на вступление? – изумлялся Поттер, – Может быть, он был так уверен? Может ли вообще меня кто-нибудь знать так хорошо?»

– У нас есть для вас работа, – сказал гид, – Операция, которую вы должны сделать.

«Любопытство – это моя слабость, – подумал Поттер, – Вот почему я здесь».

Гид положил ладонь на руку Поттера и сказал:

– Стойте. Ждите не двигаясь.

Тон был разговорный, спокойный, но Поттер почувствовал внутреннее скрытое напряжение. Он взглянул вверх, вокруг. Здания были без окон, безликие. На углу другой аллеи впереди выступала широкая дверь. Они почти обошли фонтан, не встретив ни одного человека. Вокруг них ничего не колыхалось и не двигалось. Стоял лишь слабый гул далеко работающих машин.

– Что это? – прошептал Поттер, – Почему мы ждем?

– Ничего, – сказал гид, – Ждите. Поттер пожал плечами.

Память его унеслась назад к первой встрече с этим существом. «Как они могли узнать о том, чего я достиг в операции с этим эмбрионом? Должно быть, это компьютерная сестра. Она одна из них».

Гид отказался отвечать на этот вопрос.

«Я пришел, потому что надеюсь, что они помогут мне разрешить тайну эмбриона Дюранов, – подумал он, – Они были причиной вторжения аргинина – вот, что я подозреваю».

Он думал об описании Свенгаарда – похожее на инверсионного типа вторжение. Оно разместило богатые оргалином проталины спермы во все закрученные альфа-спирали клеток эмбриона. Затем подошла операция – в цистеиновой маске, нейтрализованный сульфидрилом и фазой АТП… олигамицинном и азидом… реакция обмена заторможена.

Поттер взглянул на клочок синего неба, ограниченный зданиями, образующими площадь. Память его сосредоточилась на формировании Дюрана, к нему пришла новая мысль. Он больше не смотрел на небо. Сознание его снова вернулось в бурлящую клеточную структуру, следуя за митохондриальными системами, как подводный охотник.

– Ее можно было бы повторить, – прошептал он.

– Тихо, – прошипел гид.

Поттер кивнул. "Совсем на любом эмбрионе, – думал он.

– Ключ – аргининное наводнение. Я бы мог это повторить сам, на базе описания Свена. Боги! Мы могли бы сделать миллиарды Дюрановых эмбрионов! И каждый из них жизнеспособный!"

Он сделал глубокий вдох, потрясенный этим пониманием – при том, что стерта запись – его память могла быть единственным источником всей операции и ее приложений.