— Ладно. Но давай остановимся на чем-нибудь одном.

— Хорошо.

— Что-то одно тебе и что-то одно мне.

— Да. Две вещи.

— Именно. Что ты выберешь?

Кевин указал на рекламу в руках Джоша:

— Вот эту стереосистему.

— Отлично! Я тоже ее хочу.

— Но это просто две одинаковых вещи. Все равно что что-то одно, а мы сошлись на двух.

— Хорошо, тогда еще что-нибудь.

— Хорошо.

— Одно тебе, другое мне, — добавил Джош. — И точка.

— Именно. Четыре вещи, и хватит.

— Ладно.

— Ладно.

Через пять минут эксперимент вышел из-под контроля, и до школы в тот день никто из мальчиков не дошел. Единственными ограничениями служили воображение Кевина и скорость, с которой он мог озвучивать свои желания.

Сначала появились стереосистемы — полдюжины, потому что никак нельзя было решить, какая же лучше: та, колонки которой помещались в ладони, или другая, занимавшая целую стену. Потом они заказали множество телевизоров — на каждой странице непременно находилась модель побольше и получше.

С электроники друзья переключились на мебель, потом — на одежду. Когда реклама закончилась, экспериментаторы принялись прочесывать дом в поисках журналов с заманчивыми иллюстрациями.

— Погляди-ка! — Джош раскопал в закромах мистера Мидаса номер «Плэйбоя», который отец сыну, конечно, не показывал. От одного вида журнала Кевин покраснел как рак и нервно захихикал:

— Нет. Пожалуй, не надо.

— Может, потом?

— Может и потом.

Журнал остался лежать в гостиной, но мальчики упорно избегали приближаться к нему.

К полудню Джош почувствовал, что в доме начало холодать, но не стал делиться своими наблюдениями — вряд ли это было важно. Кевин же сейчас не заметил бы даже конца света, с головой уйдя в свои «научные опыты». В глубине души мальчик понял, что его голова снова будет болеть, но, пока очки были на нем и выполняли его желания, каждый сантиметр тела и каждая извилина мозга искрилась от удовольствия, а потом — хоть потоп.

Друзья докатили на велосипедах до ближайшего торгового пассажа и принялись глазеть на витрины, по пути отправляя копии доброй половины товаров домой к экспериментатору. Не забыли они и про игровые автоматы.

Возвращаться домой пришлось через окно: дверь загораживала коробка с одним из домашних кинотеатров.

Наконец они решили передохнуть. Совершенно истощенный Кевин стащил очки и растянулся на кровати. Друг, впервые вкусивший его фантазии и все еще очарованный ее богатством, приплясывая в такт музыке, грохотавшей по всему дому, пробрался сквозь заставленные всякой всячиной коридоры в комнату друга:

— Санта-Клаус нервно курит в сторонке! Ему такое и не снилось! — Мальчик распахнул дверь шкафчика, за которой обнаружился автомат с газировкой — понятно, бесплатный. Джош заказал себе «Доктора Пеппера», уселся на стол и выжал какую-то какофонию из украшенной звездочками гитары, разбрызгивая повсюду пену из банки.

— И никаких налогов! — Мальчик подпрыгнул, снова дернул струны гитары и обрушился на механический пинбол, экран которого протестующе замигал.

— Мне нужен аспирин, — простонал Кевин. — И "Пепто-Бисмол".

— Если тебе плохо, почему ты не пожелаешь вылечиться?

— Я пытался. Штука в том, что мне плохо из-за очков, а они не могут отменять собственные действия.

Джош принялся восстанавливать дыхание: беспечное ныряние в мир роскоши не прошло даром.