К половине одиннадцатого большая часть зрителей покинула зал. А остальные уже направлялись к дверям. И хотя второго шоу в этот вечер не намечалось в отличие от всех последующих вечеров, официанты уже торопливо убирали со столов грязную посуду, снимали скатерти, расстилали новые, раскладывали столовые приборы к завтрашнему восьмичасовому представлению.

Когда проход перед их ложей окончательно освободился от тех, кто хотел поздравить Тину, она встала из-за стола и направилась к Джоэлю, который уже шел ей навстречу. Бросилась к нему на шею и, к собственному изумлению, расплакалась от счастья. Крепко прижималась к нему, тогда как он повторял, что никогда не видел такого великолепного шоу и столь бурной реакции зрительного зала на премьере для ОВП.

К тому времени, когда они прошли за кулисы, вечеринка уже набрала обороты. Декорации сдвинули, по центру сцены установили восемь складных столов. Накрыли их белыми скатертями и заставили блюдами с закусками, салатами, мясом, куриными грудками, жареным картофелем, пирожками, булочками, тортами, свежими фруктами, ягодами, сырами. Менеджмент отеля, манекенщицы, балерины, танцоры, фокусники, рабочие сцены, механики, музыканты сгрудились вокруг столов, задавшись целью попробовать все и вся. Руководил пиршеством сам Филипп Шевалье, шеф-повар отеля. Зная, что после премьеры будет банкет, мало кто из присутствующих пообедал, а большинство балерин и танцоров ничего не ели после легкого ленча. Так что народ отдавал должное еде, не забывая прогуляться к импровизированному бару. А с учетом положительных эмоций, полученных от многочисленных выходов на поклоны, веселье с каждым мгновением разгоралось.

Тина кружила по сцене, то и дело останавливалась, благодарила каждого за его или ее вклад в общий успех. Иногда сталкивалась с Элиотом Страйкером, которого действительно интересовало, как достигались те или иные сценические эффекты. И всякий раз, отходя от него, Тина сожалела, что приходится расставаться, а когда встречалась вновь, проводила с ним больше времени, чем прежде. А после четвертой встречи уже не могла сказать, как долго они пробыли вместе. Просто забыла о том, что надо бы пообщаться с кем-то еще.

Стоя у колонны на авансцене, вдали от эпицентра вечеринки, они отщипывали кусочки торта, говорили о «Магии», юрисдикции, Чарли и Элен, недвижимости в Лас-Вегасе и, что странно, фильмах о Бэтмене.

— Как Бэтмен мог постоянно носить комбинезон из бронированной резины и не получить хронической экземы? — вопрошал Элиот.

— Да, но у резинового костюма есть свои плюсы.

— Например?

— Можно прямо с работы, не переодеваясь, поехать к океану и поплавать под водой.

— И поглощать в «бэтмобиле» любое блюдо, взятое в ресторане на вынос, на скорости двести миль в час, не опасаясь запачкаться. Потом все можно смыть струей из шланга.

— Именно. А после утомительного дня, проведенного в борьбе с преступностью, ты можешь напиваться, не тревожась из-за того, что Наблюешь на себя. Какая разница? Никаких тебе счетов из химчистки.

— И черное годится для любого мероприятия…

— От аудиенции папы римского до оргии маркиза де Сада.

Элиот улыбнулся. Он доел свой кусок торта.

— Как я понимаю, в ближайшее время большинство вечеров вам придется проводить здесь.

— Нет. Если на то пошло, необходимости в этом нет.

— Но я думал, что режиссер-постановщик…

— Работа режиссера-постановщика практически завершена. Мне придется заглядывать сюда примерно раз в две недели, чтобы убедиться, что нет отклонений от исходной трактовки.

— Но вы еще и продюсер.

— После такого удачного открытия работа продюсера сведется к рекламным мероприятиям.