|
Да и враждуем мы с ними лишь потому, что они из Пелау, а мы из Феллинга. Мы якобы презираем их за то, что они протестанты, а они якобы презирают нас за то, что мы католики, но, если честно, дело не в этом. Дело во вражде между Феллингом и Пелау. Она тянется уже неведомо сколько, с тех времен, когда папа был пацаном. Он хохотал, когда услышал, что она все продолжается, а когда мама попробовала переполошиться, он ей сказал, что это ерунда, обычная игра.
Вот только Череп… Он не как все. Когда он в тот день ухватил меня за горло, его дружкам пришлось помогать Джорди разжать его пальцы. А когда он скалился мне в лицо, я видел настоящую злобу, будто лик зла. «Падла католическая, — скалился он. — Католическая падла из Феллинга». Синяки и ужас не проходили много дней. — Страшный он, правда? — говорит Джорди. — Череп? — Череп, ясное дело, страшный. Я про Стивена Роуза. Как по-твоему, он страшный? — Ну не знаю. Обычный пацан вроде нас. — Вроде нас? Ты обалдел, парень? Воет в сарае, таскает куски грязи по кладбищу… — Глины. — Какая разница? Живет у Дурковатой Мэри. Мамаша сбрендила, папаша помер, дед был уродом. — Ну, если так поглядеть, и впрямь вроде как страшно. — Вроде как? Да можно просто охренеть от страха. — Он заржал. — Ты думаешь то же, что и Я? — спрашивает. — Не знаю, — отвечаю. — А стоило бы, — говорит. — Именно такой пацан, как Стивен Роуз, нам и нужен. И ткнул палкой в землю. — Опа, — говорит. — Пошли постучим Дурке в дверь.
5
Дверь у Дурки была зеленая, краска с нее облезала. Дверной молоток ржавый, он скрипнул, когда Джорди потянул его на себя. А чтобы стукнуть по двери, пришлось приложить силу. Никто не вышел. Я облегченно вздохнул, повернулся. — Опа, — говорю. — Похоже, ушли куда-то. А Джорди как стукнет еще раз, потом еще. — Кончай, Джорди, — говорю. Тут за дверью раздались шаги, и в проржавевшую щель для писем вылупилась Дурка. — Кто там? — спрашивает. — Мы пришли к Стивену Роузу, — отвечает Джорди. Наклонился поближе к двери. Меня к себе подтащил. — Вот, смотрите, — говорит. — Это мы, миссис… — Мисс Дунан, — подсказываю шепотом. — Это мы, мисс Дунан. Вы нас на причастии видели. Мы подумали, может, Стивен погуляет с нами. Она глаза закатила. Потом моргнула. Дверь приотворилась со скрипом, высунулось ее восковое лицо. — На причастии? — говорит. — Угу, — отвечаю. — Так вы хорошие мальчики? — говорит. — Угу, — отвечает Джорди. — Вы наших родителей знаете, мисс Дунан, — говорю. Она как вперится в меня застывшим взглядом! — Вижу в тебе матушкино лицо, — говорит мне. Дверь пошире приоткрыла, высунула костлявую руку. Другой рукой оттянула цветастый рукав, показывает куда-то ниже локтя. — Мама твоя до меня однажды вот тут дотронулась, — говорит. — И сказала: «Ну-ну, Мэри. Ну-ну. Не переживай». Я пальцы как сейчас чувствую. — И погладила кожу, припоминая. — А он дома? — спросил Джорди. Она глаза сузила. Таращится сквозь нас в пустое небо. И говорит: — Как сейчас ее голос слышу: «Ну-ну, Мэри». |
