Прижав к себе ребенка, Мария повернулась к окну и посмотрела снимок.

– Что за чертовщина?… – прошептала она, пораженная.

– Что будем делать? – Лиза присела на кушетку. – Друзья-хирурги есть?

– Полно, да ведь кого попало не позовешь. Мне кажется, вообще нельзя звать знакомого, – сказала мама Муму.

– И что тогда? Позовем постороннего? Или… – Лиза задумалась. – Есть у меня одна мыслишка.

– Какая тут может быть мыслишка? – Мария подняла ребенка, положила на грудь и осторожно ощупывала его спину легкими поглаживающими прикосновениями пальцев.

– Морг, – выдохнула Лиза.

– Ты что, спятила? – выдохнула Мария.

– Нам нужен хороший патологоанатом. А ты что подумала? Где оседают для спокойной жизни лучшие хирурги? В моргах! Давай сделаем так. Я приглашу сюда твоих контуженых и адвоката. По дороге занесу снимки нашему Кощею Бессмертному. Скажу, что из одной загородной клиники прислали странную патологию. Пусть он быстренько набросает, что думает об этом, и пришлет нам в родильное с посыльным в течение получаса. Если твоих заказчиков подобная странность у ребенка не остановит, мы им заключение не покажем. Ну а если они начнут требовать обследование и заключение немедленно, здесь и сейчас, так – пожалуйте! – все готово. Профессор, хирург со стажем, изучив снимки, уже написал его.

– А если… – задумалась Мария, – если они сразу откажутся? Как только узнают?

– А мы сделаем так, – решительно заявила Лиза. – Мы на эту тему сейчас думать не будем. Пока не получим заключение специалиста, не будем ничего предполагать. Пока не получим ответ от твоих англичан, не будем думать о судьбе ребенка. Знаешь основной принцип безопасной жизни? Не думать о неприятностях, пока они не начались. А уже потом, мобилизовав накопленные спокойной жизнью силы!..

– Ты как моя бабушка, – тихим голосом заметила Мария, – она тоже говорила – если думать о неприятностях, то обязательно их накличешь. Ладно. Чего тянуть? Если эта Сиси берет ребенка, она должна срочно поступить в родильное отделение, у меня ее обменная карта с собой и все документы давно готовы.

– Представляю, – покачала головой Лиза. – Роженица в гипсе. Ну что, подруга? Пойду я, с богом?

Пошевелив ногами и руками, Валентина решила было встать, но потом передумала. Она не знала, зачем ее посадили в коляску, может, ей нельзя вставать? Может, она неудачно грохнулась в обморок и что-то себе повредила?

На колясках ведь ездят… Она тронула колесо. Коляска чуть развернулась. Валентина хорошо помнила, что перед потерей сознания она разговаривала с Марусей, неожиданно родившей ребенка. Она огляделась и пересекла коридор, вращая руками колеса. Заглянула в открытую дверь родилки. Теперь там было занято четыре стола. Сновало человек десять персонала. Валентина заехала туда, чтобы убедиться, что Маруся с окровавленными раздвинутыми ногами ей не померещилась. Она попалась под ноги одной из санитарок, и та быстренько выкатила коляску обратно в коридор.

Валентина задумалась. По коридору на коляске провезли еще одну женщину, ее левая нога и левая рука были в гипсе, на голове – марлевая повязка с проступившей кровью, на лице ссадины, заклеенные пластырем.

На всякий случай отъехав подальше от странной пациентки, Валентина подумала, что на вшивую бомжиху та не похожа, но мало ли… В этот момент привезли еще одну коляску – с загипсованным мужчиной. Ему досталось больше – обе ноги в гипсе, правая забинтованная рука торчала перед его лицом в сложной конструкции из металлических стержней, а нижняя челюсть поддерживалась гипсовой накладкой, причем на темечке тоже была белая нашлепка.