– Мы с берега. Помочь. Видали, как вы того.

Мушкетер мотнул головой. Квайр уверенно улыбнулся и, вновь воздев фонарь, хлопнул стражника по плечу, после чего они с Лудли, протиснувшись мимо, продолжили путь и нашли Полонийца воссевшим на релинге, моргающим и ошеломленным, с неким благородным старцем, заботливо нависающим над королем.

– Меня послали сюда, – заявил Квайр тревожаще, – дабы сопроводить джентльмена. Кто-нибудь владеет нашим языком?

Древний дворянин, запеленут в соболя, поднял глаза, заговорив сбивчиво и гортанно:

– Я владею, сир. Вы с берега? Что случилось? Выстрелы. – Он моргнул. Он был близорук.

– Вы сели на мель, сир. Разбились, сир. И разломитесь, если не сойдете на сушу.

(Последнее – ложь.)

– Что нам делать? – Пронзающий взгляд. – Кто вы такие?

– Капитан Флетчер. Береговая охрана, сир. Услышанные вами выстрелы – наши, мы отгоняем разбойников, что сопутствуют кораблекрушению, как воронье – труповозке. Вам повезло, мы были неподалеку. Скорее, где ваши женщины и дети?

– С нами их нет.

– Сей пассажир выглядит родовито.

– По правде, сир, он таков.

– Так давайте сведем его с корабля и вас тоже. Кого еще?

– Сперва его. Я не значим. И тут имеются ценности. В каюте. Их должно спасти. Они суть дары…

– Ценности можно эвакуировать позднее, сир, но не людей, – изрек Квайр упрекающе.

– Сии ценности важны необычайно. Помогите Его… сему джентльмену сойти на берег. Я доставлю сокровище. – Он обратился к королю на полонийском. Тот расплывчато улыбнулся.

Квайр как бы вступил с собою в дискуссию. Затем кивнул.

– Будь по-вашему, если таков, вы считаете, лучший расклад. Мой лейтенант, вот он, отправится с вами. – Он подал королю руку в перчатке, тот сперва глядел на нее непонимающе, потом принял. – Поднимайтесь, Ваша Милость.

Король встал на неверные ноги, и Квайр поддержал его, помогая спуститься по трапу и далее.

– Сир, осторожней, заклинаю.

– Я весьма обязан вам, сир, – сказал Полониец на Высокой Речи, используемой дипломатами на всех широтах, однако Квайр изобразил беспритворное невежество.

– Простите, сир, я не разумею ни слова из вами сказанного.

Они очутились на палубе и продвигались к точке, в коей взошли на борт Квайр с Лудли. Судно содрогнулось вновь, весьма живо, и Квайра со всей силы отбросило на релинг. Ветер переменился, сделался пронзителен. Луна пропала. Вода бесцельно билась о гибнущий корабль. Квайр заковылял обратно, все еще полутаща Полонийца, и тот, бормоча что-то со смутным радушием, позволил свести себя по наклонным ступеням, пока Лудли сзади орал: «Сюда!» – маша солидным тюком, а старый аристократ в его тылу созывал команду воспоследовать, чего Квайр уже какое-то время опасался. Он довел нерешительного Полонийца до отмели. «Легче, сир. Легче, сир». Взял Полонийца за руку и тянул ее. Лудли шел следом, старик оставался на ступенях и звал своих людей.

Квайр с опекаемым вышли из воды и потащились в горку, на пляж, откуда показались О’Бриан и другие.

– Вот и мы, О’Бриан! – воззвал Квайр. – Попридержи их, Луд, и встречаемся на мельнице.

О’Бриан выпростал руку, дабы взяться за короля и подвести его к запасной кобыле.

– Полезайте, милорд.

Король хихикнул и затряс головой. О’Бриан выразился по-полонийски, и Полониец, опять воссмеявшись, с готовностью оседлал гнедую.