— Здесь мы бессильны помочь, Коля. — Анна осеклась, пристально посмотрела Северянину в глаза. — Или ты хочешь сказать…

— Нет, не беспокойся. Я Ник Северянин. И я никогда тебя не оставлю. — Северянин прижал ее к себе, нашел ее губы и долго и нежно целовал, пока Анна внезапно не вырвалась из его объятий.

— Дверь открыта, Коля! — сделав страшное лицо, сказала она. — Вдруг горничная войдет.

— Пусть входит. Нас это не должно волновать. Мы с тобой — инопланетяне!

— Не смешная шутка. В ней слишком много правды.

— Скоро поедем домой, — Северянин протянул Анне руку, посадил рядом с собой и ласково обнял. — На нашу мертвую-премертвую планету, по которой гуляют грабберы и скрэтчи. И будем на ней жить. Я перечислил все мои сбережения с Земли на Аваллон, в банк Ураниум-Сити. На первое время должно хватить. Купим себе шикарные апартаменты напротив конторы твоего бывшего шефа Мармана. Пусть кусает локти, что упустил такую девушку!

— Коленька, знаешь, что я заметила? Ты все шутишь, а глаза у тебя грустные.

— Наверное, я слишком сильно люблю Землю. Ну, да ладно, привыкну.

— Поцелуй меня.

Северянин с жадностью припал к ее губам: его ладони ощутили тепло ее тела под тонкой блузой, и все, о чем он думал еще секунду назад, потеряло смысл. Однако Анна вновь отстранила его, прошептала на ухо:

— Прости, Коленька. Я не хочу вот так, на диване в гостинице. Давай хоть постель разберем. И душ надо принять.

— А на диване мы с тобой еще не пробовали!

— И не стоит пробовать. Он какой-то… неудобный.

— Как скажешь, милая, — Северянин с неохотой выпустил ее, откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову. Анна поцеловала его и выпорхнула в ванную.

Северянин сидел, прислушиваясь к шуму воды. Потом встал, прошел в соседнюю комнату, рывком сорвал покрывало с большой двуспальной кровати. Белье было свежим, пахло летом и свежестью. Это хорошо, что у них с Анной будет еще одна такая ночь. Аваллон не станет баловать их романтикой. Но это неважно. А эта ночь — она останется в памяти навсегда, как и предыдущие три. Четыре ночи любви на Земле, под стук дождя за окном — самого обыкновенного осеннего дождя, по которому он скучал там, в той жизни.

Завтра недолгое счастье кончится. Управление военно-космических сил забронировало им два места на новом звездолете. В восемь пятнадцать вечера по местному времени они покинут этот мир и отправятся на Аваллон. Катя Кольцова никогда не узнает, что же случилось с ее мужем. Она решит, что муж ушел от нее к другой, оставил ее, потому что она заболела. И вряд ли доктор Арсений Терентьев, которому Северянин передал Панацею для Кати, решится сказать ей правду о судьбе Николая Кольцова.

Прислушиваясь к шуму воды, Северянин раскрыл «перс». В одной из папок осталась фотография Кати Кольцовой. Молодая красивая женщина, совсем непохожая на Анну, улыбалась ему с экрана «перса». Вздохнув, Северянин запустил стирание.

Теперь у него не останется ничего, что будет напоминать о Кате. Только чужие воспоминания, которые хочется забыть — и не получается. Вкус вишневого пирога. Курлыканье толстых забавных голубей. И стихи, которые они по вечерам читали друг другу.

Когда-нибудь он вернется на Землю и расскажет Кате правду о ее муже и о себе. Но это будет нескоро. Затянутся раны, забудутся перенесенные страдания, и все, что было пережито, напомнит о себе пробившейся в волосах сединой. Они станут другими, и Аваллон тоже станет другим. Вот тогда Ник Северянин, если будет жив, расскажет всем о том, чем он обязан профессору Кольцову.

В нас живет частица тех, кто однажды изменил нашу жизнь.