— Провидца, — повторил он.

— Что значит «венден»? — спросила Патриция.

Голос другого старейшины прозвучал как предсмертный хрип:

— Это значит «исчезнуть».

«Исчезнуть, — подумала Патриция. — Голова Дуэйна. Внутренности Джуниора. Кровь Рики Коудилла. И кости Трея... Всё... исчезло».

— Ты их проклял, — сказала Патриция. — Каждого, кто причинил вред Поселенцам. Это была магия.

— Мы не можем рассказать больше, — прошептала Марта Стэнхёрд.

Но Патриция не собиралась так просто менять тему.

— Как вы это сделали?

— Мы не можем рассказать боль... — начала Марта, но Эверд подался вперед, перебивая ее. Он что-то держал в руке.

«Банка?» — предположила Патриция. Глиняный горшок размером с банку, украшенный знакомым уже изображением креста с округлым орнаментом.

— Сожженная кровь, — пояснил Эверд. — Это наша святыня. Савон до меня наполнил этот сосуд, и, когда придет мое время, я наполню его своей кровью для следующего савона.

Поселенцы выглядели несказанно удивленными, когда Эверд снял крышку с кувшина и передал его Патриции.

Она заглянула внутрь.

Пыль?

Это была коричневатая пыль. Как будто кто-то накрошил внутрь мелок, которым и были написаны смертельные послания. Осталось совсем немного.

«Сожженная кровь», — повторила про себя Патриция.

— Освященная, — сказал кто-то. А другой продолжил: — Светом веры, которая старше любой религии.

Патриция ничего не понимала, но что-то внутри подсказывало, что она и не могла понять. Никто в целом мире не смог бы.

— Я умираю, — проговорил Эверд. Его улыбка будто плавала в темноте. — Я скоро стану следующим причастием. Я скоро «исчезну». Уйду.

Поселенцы начали подниматься один за другим и задувать свечи.

— Ты хорошая женщина. — Эверд первым сделал шаг в сумрак. — Не сходи с этого пути.

— Но куда ты пойдешь? — выпалила Патриция.

— Туда, откуда мы пришли: в никуда.

Подобно движущимся чернильным пятнам, Поселенцы исчезали среди деревьев, сливаясь с тьмой.

Но у нее хватило времени на последний вопрос.

— Подождите минуту! Как же Гордон Фелпс?!

Рука похлопала ее по плечу. Будто вырезанное из темной древесины, изрезанное морщинами лицо последнего старейшины замерло перед ней:

— Не беспокойся о Гордоне Фелпсе. Мы позаботились о нем.

Патриция моргнула, а когда открыла глаза, Поселенцы...

Исчезли.

†††

Примерно за час до рассвета Патриция въехала в ворота комплекса. Надпись на заборе гласила: «Стройка Фелпса. Мы строим великолепные дома и роскошную жизнь».

Стройка казалась первым и самым логичным местом, с которого следовало начать поиски застройщика, потому что Патриция не знала, где он жил. С дороги она увидела его пикап, припаркованный перед офисным трейлером, и поняла, что не ошиблась.

Гравий хрустел под ногами. Она поднялась по коротким деревянным ступенькам и остановилась. Решила постучать в дверь, но...

Она дернула ручку. Дверь открылась.

Света не было. «Наверное, его здесь нет», — сделала вывод Патриция. По какой-то причине она не боялась того, что могла обнаружить.

— Фелпс? Вы здесь?

— Кто это? — прохрипел некто в ответ.

— Патриция Уайт.

Пауза.

— Слава Богу.

— Трей мертв. Я знаю, что случилось: о вашем плане, о людях, которым вы заплатили, чтобы подставить и убить Поселенцев. Знаю обо всем.

— Это уже не имеет значения.