— Где это случилось? — спросила Розен.

— Мы нашли его на западной стороне кампуса, — с дрожью в голосе проговорила Лена, все еще пытаясь выдернуть руку из ее ладоней.

Розен, казалось, ничего не замечала.

— Что произошло?

Лена облизнула губы, хотя во рту у нее было сухо, как в пустыне.

— Он бросился с моста, — с трудом проговорила она, пытаясь сделать вдох. И, чуть помолчав, добавила: — Мы считаем, что он…

— Что? — перебила Розен, все еще сжимая ее ладонь. Лена не выдержала и умоляющим тоном произнесла:

— Пожалуйста, извините, но мне больно…

На лице доктора появилось выражение некоторого замешательства, отчего Лена почувствовала себя окончательно загнанной в угол. И тут ее будто прорвало:

— Да отпустите же мою руку!

Розен тут же отпрянула, а Лена соскочила со стула, опрокинув его, и стала пятиться подальше от докторши, пока не почувствовала спиной дверь.

Лицо Джил Розен исказилось от ужаса.

— Пожалуйста, простите, — пробормотала она.

— Ладно, ничего. Уже все в порядке, — сказала Лена, опираясь на дверь и вытирая ладони о бедра, будто хотела счистить с них грязь. Сердце ее колотилось так, словно хотело выскочить из груди. — Не стоило мне срываться…

— Мне бы следовало знать…

— Пожалуйста, не продолжайте, — перебила Лена, ощущая, как к бедрам от трения приливает жар. Она подняла ладони и потерла их друг о друга, как будто они озябли.

Доктор Розен, не вставая со стула, проговорила:

— Не волнуйтесь. Здесь вы в полной безопасности.

— Со мной все в порядке, — ответила Лена, но голос ее звучал еле слышно, а кислый привкус страха все еще стоял во рту. Бросив взгляд вниз, на свои руки, она прижала большим пальцем шрам и потерла его, словно пытаясь стереть. — Да, все в порядке. Я уже пришла в норму.

Докторша хотела было что-то сказать, но передумала.

Лена между тем сосредоточилась на своем дыхании, стараясь успокоиться. Ладони ее покраснели и были липкими от пота, и шрамы рельефно выделялись на этом фоне. Она заставила себя не думать о них, сунув руки под мышки. Стыдно так себя вести, она же не псих! На такое способны только душевнобольные! И Розен, вероятно, уже думает, что по ней плачет смирительная рубашка.

— Лена?.. — заговорила Розен.

Стараясь свести все к шутке, Лена натянуто рассмеялась.

— Просто почему-то вдруг занервничала, — неестественно весело сказала она, убирая волосы, липшие от пота к коже, за уши.

И вдруг, совершенно непонятно почему, Лене захотелось сказать что-нибудь мерзкое, что-то такое, что прибило бы доктора Розен на месте и вернуло их обеих в равное положение.

Должно быть, та почувствовала перемену в ее настроении, потому что спросила:

— К кому мне следует обратиться в полиции?

Лена непонимающе уставилась на нее, на секунду забыв, зачем здесь оказалась.

— Лена? — повторила Розен. Она уже пришла в себя, сложила руки на коленях и распрямилась как струна.

Лена с трудом выдавила:

— Шеф Толливер будет в библиотеке примерно через полчаса.

Розен смотрела на нее, как будто никак не могла решить, что ей делать дальше. Для матери, потерявшей сына, получасовое ожидание могло показаться вечностью.

— Джеффри не знает о… — начала Лена, показав на разделявшее их пространство.

— О вашем лечении? — закончила за нее Розен, словно Лена была так глупа, что могла произнести это слово.