— Нет! — Он вскочил с быстротой молнии и крепко ухватил ее за запястье. Лена сморщилась от боли, острыми толчками поднимавшейся к локтю. — Пожалуйста, посиди еще минутку. Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо…

— Да мы с тобой едва знакомы! — выпалила Лена. — И если ты заметил, у меня сейчас полно собственных проблем. Так что спасибо за кофе…

— Я знал Энди, — перебил он.

В ее мозгу тут же что-то щелкнуло, и она сосредоточилась на выражении лица Итана, стараясь понять, врет он или нет, но определить это ей не удалось.

— Сядь! — Это прозвучало скорее как приказ.

Лена лихорадочно обдумывала создавшееся положение. Итан — студент и, наверное, в курсе многих сплетен и слухов. Если ей удастся получить какую-нибудь информацию об Энди, то Джеффри, может быть, пересмотрит свои идиотские обвинения. Лена даже улыбнулась при мысли о том, как швырнет Джеффри неопровержимые улики, которые помогут раскрыть все тайны этого дела. Он еще пожалеет, что выгнал ее.

Приняв решение, Лена развернула стул и уселась.

— Ну, так что тебе известно про Энди?

Он вроде как рылся в памяти, отыскивая, что ей сказать, и в итоге признался:

— Не слишком много.

— Только время с тобой теряю. — Она попыталась было встать, но он жестом остановил ее.

— Я знаю человека, который был с ним близок.

— И кто это?

Проигнорировав ее вопрос, он поинтересовался:

— Ты групповухой не увлекаешься?

Лена знала этот эвфемизм — так любители наркотиков именовали совместные «улеты» и «возвращения».

— А ты? Сам-то покуриваешь или колешься?

Он покачал головой, и она продолжила:

— Как тебе кажется, Энди этим увлекался?

Итан секунду смотрел на нее, словно сомневался, говорить или нет, и утвердительно кивнул.

— Откуда ты знаешь, если сам с этим не связан? Его мать говорила, что он вылечился и больше не употребляет наркотики.

— Его мамаша хоть и врач, но всем известно, что она не в состоянии помочь даже собственному сынку.

И хотя Лена тоже была не в восторге от Джил Розен, у нее все же появилось желание за нее заступиться.

— Врач не Господь Бог. Может. Энди сам не хотел бросить или втянулся так, что не хватало сил остановиться. Мне кажется, что таким образом многие просто хотят сбежать от действительности. Уколоться и забыться…

— Но ведь это только временно — потом будет еще хуже, — проговорил Итан.

— Ты говоришь так, словно хорошо это знаешь. — Она глянула вниз, на его руки, по-прежнему закрытые длинными рукавами футболки, хотя в помещении было тепло. И тут вспомнила, как он явился на занятия неделю назад. Руки его и тогда были прикрыты длинными рукавами футболки. Может, у него там остались следы от инъекций? У Хэнка, дяди Лены, все руки были испещрены шрамами от внутривенных вливаний «дури», но он даже вроде как гордился ими, считал себя чуть ли не героем, что сумел справиться с этой зависимостью. Следы иглы воспринимались им как боевые отметины, полученные в войне с самим собой.

Итан перехватил ее взгляд и опустил рукава еще ниже, на самые запястья.

— Скажем так: у меня были аналогичные проблемы — и оставим эту тему.

Она продолжала изучать его взглядом, пытаясь определить, можно ли получить от него какую-то полезную информацию. Ей очень хотелось бы взглянуть на его досье в полиции — а в том, что за Итаном Грином что-нибудь тянется, у нее не было ни малейших сомнений — и воспользоваться им в качестве действенного средства вытянуть из него все, что ей нужно.