— Эй, хватит, — бросил я ей, на что та одарила меня крайне многозначительным взглядом. Настолько многозначительным, что мне захотелось выпнуть принцессу из комнаты и немедленно вернуться к тому, на чем нас прервали. Тем более что следующий удобный случай остаться наедине может представиться ой как не скоро. — А если серьезно, Лиза, то Эола твой телохранитель, а не собственность. У неё тоже есть потребности, и если вы правда подруги, как ты говоришь, то пора бы уже начать считаться с её чувствами.

Лизаветта сердито нахмурилась, но во взгляде читалось замешательство. Зато от демоницы, сидящей на кровати, пахнуло такой яростью, что от удовольствия у меня по спине побежали мурашки. Эола очень злилась, когда кто-то вклинивался в их отношения с Лизой, и скорее всего ещё припомнит мне сегодняшние слова несмотря на то, что я всё это говорил для её же блага.

— Но на самом деле я пришел сюда к тебе, а не Эоле. — поспешил я сменить тему разговора, а то чувствую, девушки меня прямо тут и прибьют. — Сегодня утром объявлялся Рубцов.

Лизаветта тут же изменилась в лице, сменив маску праведного возмущения на деловую заинтересованность. Эола тоже успокоилась, хотя мне очень нравился её гнев. Она в этом напоминала Казимира — один сплошной сгусток ярости, только к нему ещё добавлялась сексуальная неудовлетворенность. Похоть и Злость — крайне бурный коктейль, который Эола ухитрялась контролировать только за счет своей преданности Лизаветте.

— Я слушаю, — принцесса сложила руки за спиной. — Есть какие-то новости?

— Он меня кинул, — пожал я плечами.

— В смысле?

— В смысле теперь нужно залечь на дно и ничего не делать.

— То есть больше никаких больше взрывов на заводах?

— Да. Больше мне никто помогать не будет. Более того, он крайне недвусмысленно намекнул, что моя мать всё-таки заложник, а не ценный объект защиты. Всё как ты и предполагала.

Лизаветта отступила на шаг и кивнула, погрузившись в собственные мысли.

Интимная связь с телохранителем дочери Императора, чтоб икалось ему вечно, была не единственной вещью, которая сильно изменилась за последние месяцы. Я и Лизаветта сформировали что-то вроде альянса, цель которого — разоблачить Беспалова. Когда у нас всё-таки получилось первый раз нормально поговорить, я рассказал ей очень многое. Немного рисковал, да, но в итоге был за это вознагражден.

Разумеется, наш союз должен оставаться тайной, по крайней мере для наших врагов.

Лизаветта знала многое, почти всё, разве что кроме того, чем именно я являюсь. Она считала меня реликтом, как Цуки или Казимир, и я не спешил её разубеждать. Взамен же я узнал многое о той трагедии, что произошла почти погода назад, в которой погиб мой отец.

Лизаветта помнила не так уж много. Она вместе с отцом и старшим братом, цесаревичем Фёдором, отправилась в Нижний Новгород по каким-то дипломатическим делам. Всё важные вопросы должен был решать её отец и брат, а она — просто улыбаться и вести светские беседы с местными дворянками.

Такие мероприятия проводились далеко не раз, и Лизаветта сбилась со счета, какой это был. Первое время всё шло как обычно. Встречи, разговоры. Отец с братом удалились для важных переговоров, не пригласив её, и затем принцесса что-то ощутила. Источник огромной силы, что открылся у неё в ногах.

И прежде, чем кто-либо успел что-то осознать, под зданием что-то взорвалось, а затем большая часть внутренних помещений была буквально выжжена огненным столбом. Очевидцы, наблюдавшие за этим со стороны, в тот миг посчитали, что наступил конец света. Столб ударил в небеса, заставив их стать алыми, как кровь.

Но самой Лизе повезло. Она находилась далеко от главного зала и не пострадала, а отец своей силой защитил тех, кто был рядом с ним. Но это оказалось только начало. Из огненного столба один за другим начали выходить инфернальные рыцари — жуткие создания и преданные слуги Князя Инферно Гахарраса.