Ему не терпелось начать операцию. То и дело поглядывая на широкую улыбку месяца, он про себя сетовал на слишком длинную ночь. Раскурив третью подряд сигару и выпуская через ноздри ароматные струи дыма, подполковник едва не захлебывался от ударов ликующего сердца. Он тщательно подготовился: полторы сотни жандармов, сотня самых отъявленных головорезов и насильников, башибузуки, еще два взвода пехотинцев, вооруженных гранатами и винтовками системы «Маузер» 1898 года, пулеметный расчет. Но самое главное, ему удалось получить аэроплан и несколько бочек авиационного топлива.

Ветер с моря дул в сторону гор, вглубь континента, куда отправляли всех мужчин греков в возрасте от 20 до 45 лет, мобилизованных в рабочие батальоны амеле тамбуру. Там, находясь в нечеловеческих условиях, большинство греков умирали. Кто мог, «дезертировал». Эти беглецы по возвращении сбивались в небольшие группы и прятались в горах. К ним присоединялись и те, кто не мог откупиться от воинской службы. Подполковнику Шахину предстояло расправиться с этими плохо вооруженными группами, а заодно примерно наказать остальных. Но бегать по горам и воевать Шахин не торопился, а вот стереть дотла несколько греческих сел и прогнать жителей маршем смерти через горы в безжизненную пустыню вполне входило в его планы.

Он уже потянулся за четвертой сигарой, как из темноты послышались неровные шаги, скрип гальки и учащенное дыхание. В круге слабого света еле горящего костерка показалась фигура пилота наблюдателя 4 го эскадрона авиации Турции капитана Ахмета Челика.

– А, юзбаши Челик. – Шахин повернул голову. – Не спится? Еще час могли бы… – Коричневые глаза с поволокой, поставленные навыкат, не выражали ровным счетом ничего.

– Вам, гляжу, тоже, кюмакам, – ответил Челик.

– Можно просто, по немецки – «господин подполковник». Я не очень люблю все эти наши восточные названия. Я ведь, как и вы, получал образование за границей. Хотите сигару? – Шахин полез в боковой карман шинели.

– Нет, спасибо, господин подполковник. Я свои… Как только меняю табак, начинается невыносимый кашель. – Капитан достал любимый «Кэмел», щелкнул большим пальцем по пачке, и из нее тут же высунулась головка сигареты. – Вы совершенно правы, я совсем недавно вернулся на родину и представления не имею, что здесь происходит.

– Сидели бы лучше за границей. Посещали бы оперу или театр.

– Сказать честно, не большой любитель. Я поклонник аэропланов. К тому же – война! Мы – союзники Германии. А это значит, скоро нас всех ждет блестящая победа.

– Вон видите эти селения? – Подполковник указал хлыстом на темнеющие дома. – Уже сегодня, как встанет солнце, мы примерно накажем этих неверных собак. – Кривая, тонкая улыбка коснулась лица Шахина.

– А, разве там не мирные жители?

– Эти мирные жители будут с нетерпением ждать русскую армию, чтобы заодно с ней ударить по нам. Да и вообще, от греков давно пора бы избавиться. Они буквально захватили всю экономику и финансы. Мы, турки, не хозяева в своей стране. Только вдумайтесь! Из пяти банков в Амисе четыре принадлежат исключительно грекам, а в пятом, вроде турецком, больше семидесяти процентов акций тоже принадлежит им.

– Прискорбно это слышать, господин подполковник. Разве это повод для военной операции? И если бы мы больше уделяли времени образованию…

– То?! Ияй ллаху, меня когда нибудь вырвет от подобных высказываний, юзбаши. Сколько раз я их уже слышал! – Шахин протянул руку и по отечески поправил красный ворот на куртке пилота.